Сын Ра - [32]

Наконец, «Степной волк» был записан, но явно не хватало публики, которая могла бы по достоинству оценить эту «эпохальную» работу. Фефелов, радио — электронщик от Бога, предложил использовать последние достижения научно — технического прогресса. Для этого он притащил ко мне домой мощный 100 — ваттный усилитель, который мы подключили к радиоточке в моей квартире. К усилителю подключили магнитофон и в 21.00 (когда большинство людей уже дома) запустили в эфир рок — оперу «Степной волк». Усилитель на время трансляции полностью перекрыл местное краевое радиовещание в районе примерно двух кварталов (а это тогда, да и сейчас, было подсудным делом), и люди были просто вынуждены слушать нашу экзистенциальную, «запредельную» для человеческого понимания, музыкально — литературную композицию. Жаль, что мы не могли «насладиться» их реакцией, а без этого, конечно, не было полного удовлетворения от содеянного.

К сожалению, моя личная копия «Степного волка» где-то безвозвратно потерялась — от всего этого титанического труда у меня осталась всего одна, правда центральная тема самого Гарри Галлера, написанная специально для кларнета. Но я точно знаю, что оригинал этой «нетленной» рок — оперы, по-прежнему, остается у Виталия Фефелова, который до сих пор бережно хранит его в память о нашем совместном Творчестве.

Наш стройотряд «Русичи»

1 июля 1982 года я с большим «энтузазизмом» отправился в свой первый студенческий строительный отряд «Русичи» юридического факультета АГУ (потом будут еще два). Нас было 30 парней с разных курсов и всего 5 девушек — поварих. Так что, судя по всему, ожидалось большое «гендерное» шоу, особенно когда мы узнали, что место дислокации стройотряда — это огромное алтайское поле в 30 км от деревни Шелаболиха в Павловском районе. Нас «купил» у факультета известный в Алтайском крае директор совхоза «зеркального карпа» Герой социалистического труда Сапунов, которого мы между собой за его чересчур нудный характер сразу же окрестили «председятелом».

Когда мы прибыли на место дислокации стройотряда, я был просто потрясен той величественной панорамой, которой открывалась перед нами такая знакомая и, оказывается, совершенно незнакомая природа Алтая. До чего же красивая, все-таки, эта «малая» моя Родина!

Передо мной раскинулось великолепное изумрудное поле, как в сказке Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города». Солярные пятна от пылающего июльского солнца поднимали с волшебного поля струи горячего, раскаленного до бела воздуха, в мареве которого слабо колебались силуэты дальних околков, в беспорядке разбросанных по полю, и наших двух строительных вагончиков, убого стоящих на краю березовой рощи. Все пространство вокруг вагончиков, даже на тех редких черно — белых фотографиях, что остались от этого стройотряда, залито каким-то фантастически нереальным, ослепительно белым солнцем.

Рядом с нашими вагончиками стоял большой фургон на колесах, в котором жили водители скреперов и грейдеров (авт. — дорожно — строительная техника), приехавшие сюда на «калым» из Тальменки. Мы вместе с ними должны были строить новый пруд для «зеркального карпа».

Первая ночь в строительных вагончиках для всех прошла просто кошмарно. За день раскаленный, обшитый листовым железом вагон превращался в такую сауну, что до 3 часов ночи уснуть было совершенно невозможно. Затем, наконец, кое — как уснув под утро, через час вы уже просыпались от дикого холода — оказывается, эти тонкие, фанерные стены вагончика не могли сохранить тепло и были абсолютно беззащитными перед ледяным алтайским утром.

Утро следующего дня сразу же омрачилось печальным происшествием, в котором мы все усмотрели дурной знак и предзнаменование. Когда я вышел из вагончика, то увидел, что возле фургона рабочих из Тальменки происходит какое-то очень нехорошее движение: рабочие бегали, возбужденно размахивая руками, и что — то кричали, а на земле в это время лежали, абсолютно безучастные к происходящему, два человека, между которыми носилась, как заведенная, наш врач стройотряда Света Самойлова. Света с отличием закончила шестой курс Алтайского мединститута и теперь была интерном. В стройотряд она была направлена институтом для прохождения послевузовской учебно — производственной практики, которая так трагично и, в то же время, так нелепо стартовала сегодня.

Оказывается, двое рабочих, желая опохмелиться после вчерашнего шумного застолья, уже с раннего утра хлебанули тормозной жидкости, от которой один умер мгновенно, а второй, видимо, покрепче, еще долго мучился и мучил нашу Свету, которая рыдала в голос от собственного бессилия и кричала, как полоумная: «Если бы у меня только была сыворотка, противоядие, он бы не умер!» Целый день трупы лежали под палящим солнцем, а работяги теперь нашли «законный» повод еще раз выпить и не пойти на работу — достойно, как полагается, по — русски помянуть «безвременно ушедших».

Света понравилась мне с первого взгляда. Она была некрасива, но с каким — то особым шармом, которым обладают актрисы с похожей внешностью — Энди Макдауэлл и Барбара Стрейзанд. Я полюбил ее чисто платонической любовью, и мы на долгие годы стали настоящими друзьями, что очень редко случается между мужчиной и женщиной.