Сын Ра - [33]

Уже на второй день нашего пребывания в стройотряде, мы вышли на производственный объект. Суть нашей, совсем несложной, работы состояла в следующем: как я уже говорил, мы строили пруд для элитного «зеркального карпа» — скреперы и грейдеры готовили «чашу» бассейна для него, а мы должны были, соответственно, подготовить и забетонировать пространство вокруг шлюзовых створов и трубы, подающей воду в бассейн пруда. С самого начала капризная алтайская природа стала мстить нам за нашу самонадеянность, безалаберность и легкомыслие.

Руководил всеми работами очень «веселый» гидротехник из Павловска Петр Семенов — мужчина 45 лет, недавно заочно окончивший факультет мелиорации Алтайского аграрного института и поэтому, как все настоящие заочники, чувствующий в себе просто необыкновенные силы и желание «повернуть северные реки вспять». Это был настоящий «гигант» гидротехнической мысли, который не уставал изо — дня в день удивлять нас, убогих и сирых студентов. Каждый раз, когда он придумывал для нас что — нибудь этакое, новаторское, мы вновь и вновь брали в руки увесистые березовые чурки для трамбовки грунта, и, как рабы на галерах, обливаясь потом под безжалостным июльским солнцем, с большой «теплотой» вспоминая всех ближайших родственников гидротехника, начинали исступленно месить какую — то очень странную синюю глину, отвратительной «кашей» проступающую сквозь землю в шлюзовом канале.

На объекте возникла очень непростая гидротехническая ситуация. Дело в том, что на Алтае грунтовые воды залегают очень близко от поверхности земли. Даже фотосъемка с космоса (я лично убедился в этом на научно — практической конференции географического факультета АГУ, которую посетил в 1993 году) показала, что под всей территорией Алтайского края, сравнительно на небольшой глубине, раскинулось огромное артезианское озеро. Это подземное озеро, как — раз, и питают многочисленные водные артерии и «капилляры», которые сейчас безжалостно нарушили скреперы и грейдеры, срезавшие верхний слой земли. Как пораненный зверь, земля сейчас просто истекала «кровью», ежеминутно выделяя обильные грунтовые воды даже под действием простой лопаты.

Каждый раз, приходя утром на объект, мы с огорчением обнаруживали, что вся наша трехдневная работа за ночь смыта водой и смешана со странной синей глиной, которую в таком количестве я встречал только на Алтае и которой местные жители приписывают невероятные целебные свойства. Под действием грунтовых вод в земле образовывались многочисленные «карманы» и «пустоты», в которые легко можно было загнать по самую «шляпку» трехметровую арматуру. И вновь прибегал наш «веселый чертик» — гидротехник, сангвинически размахивая руками и с энтузиазмом умалишенного призывающий нас не «опускать» руки, а «весело и непринужденно» начать все с начала. И снова мы, как оглашенные, начинали трамбовать склоны и дно шлюза, а на следующее утро наблюдалась все та же привычная картина разрушения. Получался какой-то бездарный, совершенно бесполезный «сизифов труд». Первым не выдержал Валера Хмыкин. «Да е… этот п….техник (авт. — ругательство в адрес плохого гинеколога)! — гневно воскликнул он однажды. — Доколе же еще этот «долбоюноша» будет испытывать наше терпение?»

Валера Хмыкин — рослый, видный из себя парень 24 лет с внешностью известного в то время актера Евгения Киндинова и бесподобным, просто незаурядным чувством юмора. Он пришел к нам в университет уже «взросленьким» из Советской Армии, где отслужил «срочную» в милицейском батальоне внутренних войск в Иркутске и даже умудрился охранять Московскую Олимпиаду 1980 года. Валера к тому времени был уже женатым человеком, имеющим на иждивении жену и маленького ребенка, поэтому пользовался в стройотряде безусловным авторитетом, являясь нашим «неформальным» лидером. Сложная материальная обстановка в семье вскоре вынудит его перевестись на заочное отделение юрфака и устроиться на работу в милицию.

С водной стихией, безусловно, можно было совладать при условии надлежащей организации производственного процесса, которой как — раз у «героя труда» Сапунова не было и в помине. «И за что только ему дали «героя соцтруда»?» — все время недоумевал Хмыкин. Как только мы подготавливали площадку, тщательно утрамбовав ее тяжелыми березовыми чурками, надо было срочно бетонировать ее, а у Сапунова, как всегда, не был готов цементный раствор. Опять день вынужденного простоя, и на утро приходилось начинать все с самого начала. В конце концов, в результате этой вопиющей безалаберности и бесхозяйственности совхоз «зеркального карпа» остался без пруда, а мы без заработка, съездив в стройотряд вхолостую, в отличие от счастливых коллег по «Ермаку» и «Скифу».

Как — то раз, во время завтрака я обнаружил, что совсем не могу держать столовую ложку — на правой ладони вздулась огромная шишка. В панике я побежал к Свете Самойловой, которая тут же вынесла свой неутешительный «приговор»: «Сережа, дело плохо! У тебя надорвался внутренний мозоль и образовался обширный абсцесс. Надо срочно оперировать, а то можно потерять всю руку. Здесь, в полевых условиях я не рискну делать эту операцию на твоей «драгоценной руке». Езжай в город, причем срочно!» Да за что же Боженька так на меня рассердился, что я такого Ему сделал, крамольного — уже второй раз за год приходится ложиться под нож хирурга!