— Ваше величество, зять мой! Я рада вас приветствовать…
Это леди Мурдах, королевская теща собственной персоной. Стоит в парадном платье, на лице играет торжествующая улыбка. Да не до неё мне сейчас…
— Здрассьте, мама. Извините, я спешу… — и я сделал попытку обогнуть тещу, но не тут-то было.
Шарлотта Мурдах, супруга Великого Сенешаля Англии, цепко ухватила меня за руку:
— Понимаю, мой дорогой зять, но вам придется немного обождать — Марион отдыхает, ее нельзя тревожить… Да и вы, должно быть, немного устали с дороги?
В зал, гулко топая сапожищами, ввалился Маленький Джон с подарками. Следом за ним торопились Уильям Длинный Меч, архиепископ Адипатус и Ральф Мурдах. Последний, увидев свою обожаемую супругу, захотел, было, заключить её в объятия, но теща уклонилась, умудрившись при этом не выпустить моего рукава, и критическим взглядом окинула всю нашу похмельную компанию.
— Приглашаю всех, добрые рыцари, выпить за здоровье новорожденного и немного отдохнуть с дороги! — сказала она. — Путь был неблизкий, а сил за последние дни, как я вижу, вы потратили немало…
Тесть Мурдах залопотал что-то в том смысле, что его величество — то есть я, весь извелся в разлуке с любимой женой — их дочерью, и что он не очень понимает…
— Послушайте, кузина! — вмешался до кучи дядя Вилли. — В конце-то концов, может мой племянник увидеть свою обожаемую супругу и долгожданного наследника или нет?!
И с этими словами он прямо-таки навис над королевской тещей. Та подбоченилась, но не успела ответить, как…
— Может, твоя светлость, ещё как может, — раздался надтреснутый старческий голосок, — да только перво-наперво пущай отдышится, винца там глотнёт, ветчинки какой надкусит…
Ой! Кого я вижу?! Нянюшка Нектона, собственной персоной! Старуха тем временем ухватила меня за другой рукав:
— Красавчик ты мой! — прокаркала она хрипло. — Уж как я рада-то за вас, за тебя да за девочку нашу ненаглядную! Ты погоди, погоди, охолони маленько. Пойдем, голубчик, я тебе наливочки налью, своей, особой… За такого ладного сыночка и выпить не грех, хотя ты уж, вижу, и без того… Ну вот и отдохни с дороги! А как она проснется, так я тебя и кликну, сразу же к ней и помчишься! Ты уж ее сейчас-то не буди, не тревожь, только что заснула моя голубка… Измаялась она, бедняжка, да ничего, с Божьей помощью помаленьку все обошлось… Да ты не тревожься, голубчик, говорю же — все хорошо…
Она все говорила и говорила, и подливала мне своей "особой" наливки, так что у меня самого глаза стали закрываться… Я подумал: если Машка спит, ну не будить же мне ее, в самом деле? Чего-то я и правда устал с дороги… прилягу… всего на пару минут… буквально…
Интерлюдия
Рассказывает король Наварры Санчо VII прозванный Сильным
[12]С башни открывается прекрасный вид на столицу и её окрестности. Могучие стены возведенные еще при отце, Санчо Мудром, надежно прикрыли город от врагов. От любых врагов. От всех врагов. Потому что Наварра окружена врагами…
Никому нельзя верить. Альфонсо Кастильский — бездарный тупица, потерпевший поражение у Аларкоса только потому, что не пожелал делить славу победителя мавров с кем-либо ещё и попер, точно бык на корриде в одиночку на огромное войско Якуба Аль-Мансура[13]. А потом не нашёл ничего умнее, чем обвинить меня в своей неудаче. Ха! Можно подумать, что я — его отец, который наградил его безмозглой башкой осла и самомнением петуха! Альфонсо уже пробовал силы Наварры на зуб и был бит, ещё почище, чем маврами, но до сих пор зарится на мои владения…
Альфонсо Леонский — этот припадочный нехристь…[14] Редкая сволочь: когда один Альфонсо был бит, этот соединился с маврами и пошёл грабить Кастилию. Предаст любого, и даже не за тридцать сребреников, а за пару медяков…
Да уж, соседи… Еще слава Богу, что племянничек — сынок Беренгуэллы, отправил на тот свет своего кровожадного придурка-папашу, этого зверя Ричарда… Мне доносили, что Ричард собирался воевать со мной, но тут племяш сделал всё как надо. Должно быть, сестренка постаралась, позаботилась обо мне, ведь в детстве мы были очень дружны… Вот только одного не пойму: как ей удалось родить от Плантагенета, да ещё скрыть это ото всех? Ведь я же точно помню: у этой девчонки не было от меня секретов! Хотя, любовь — это такое дело…
— Как ты думаешь, Диего: кто помогал Беренгуэлле скрыть рождение наследника Ричарда?
Мой командир тяжелых всадников, друг детства, толстяк Диего Логроньо задумался, запыхтел, а потом неожиданно выдал:
— Точно не скажу, но думаю, что без долгополых из Сан-Сальвадор-де-Лейре[15] дело не обошлось. Сестра ваша, мой король, всегда отличалась своенравием… — он почесал бок.
— Что до сих пор вспоминаешь, как она отколотила тебя палкой?
Толстяк, было, надулся, но потом расхохотался:
— Помнится, ваше величество, тогда и вам перепало преизрядно…
Да уж, что было — то было. Сестренка всегда была скора на расправу, а уж когда она застукала нас подглядывающими за ней и её служанками… Если бы не Диего, принявший на себя большую часть колотушек, я бы, наверное, месяц на коня не сел. И не только на коня…
Однако, сейчас не до детских воспоминаний. В январе сдох кровавая собака Аль-Мансур. Вот именно сейчас бы ударить по маврам: можно было бы не только Севилью и Толедо взять — стоило бы попробовать вышибить их из Европейских владений! Можно было бы, но… Кто поручится, что пока я буду гнать взашей мусульман, эта парочка Альфонсов не соединится и не захватит мою страну? Лично я бы поручился как раз за то, что эти два негодяя обязательно ударят мне в спину…
