Эта идея всем особенно понравилась. И вскоре тысячи новгородцев уже маршировали в сторону Киева. А за ними, немного отставая и стараясь не попадаться на глаза, брели остатки шведских миротворцев, которым удалось избежать народного гнева.
Навстречу новгородцам выступили полки Святополка. С ним шла киевская дружина, дружины погибших конкурентов, а за ними шли печенеги. Да, те самые печенеги, с которыми собирался воевать Борис. Святополк не зря слыл специалистом по их части: он действительно всегда знал, где их искать, и прекрасно умел находить с печенегами общий язык, и теперь они шли воевать на его стороне.
Встреча сводных братьев произошла у Любеча на берегах Днепра. Новгородцы стояли на одном берегу, а киевляне на другом. Переходить и нарываться никто не хотел. Воевать никто не торопился, воины расслабились, купались, загорали, ловили рыбу, время от времени перекрикиваясь обидными словами. И долго бы царила под Любечем военно-полевая идиллия, если бы воевода Святополка однажды не перегнул палку.
Он вышел на берег и, увидев на другой стороне группу отдыхающих новгородцев, показал им голую задницу и сказал про Ярослава и его войско много слов, которые мы ради экономии места приводить здесь не будем, хотя приличные среди них тоже были.
Ярослав, когда ему об этом доложили, просто позеленел от бешенства.
— Так значит, говоришь, он обозвал меня хромоножкой?
— Так точно, хромоножкой, а новгородцев плотниками.
Князь в бешенстве вонзил нож в стол.
— Это была последняя капля. Больше я с ними церемониться не собираюсь. Сегодня ночью переходим Днепр.
— А…
— Кто не пойдет — убьем как изменника.
— Нет, в том смысле, а если часовые заметят?
— Сегодня у Святополка в лагере будет вечеринка. Часовые тоже наверняка напьются.
— А если печенеги нападут?
— Не нападут. Святополк их за озером держит, чтобы они его дружину не раздражали. Воняет от них сильно. Так что, не успеют они ему на помощь прийти.
— И откуда ты, князь все это знаешь?
Ярослав недоверчиво посмотрел исподлобья.
— Подсолнухи нашептали.
Получилось все в точности как он и говорил. Ночью новгородцы повязали на головы платки, чтобы не путать своих с врагами, перебрались через Днепр, оттолкнули лодки от берега, чтобы никто не захотел отступать, напали на святополково войско и победили.
Святополк бежал от них до самой Польши.
Польского короля, своего тестя, ему долго уговаривать не пришлось. Идея завоевать Киев тому сразу понравилась, но он в это время воевал с немцами. Ярослав уже договорился было с немецким императором и даже осадил какой-то польский город, но особого рвения не проявил, и немцы вскоре помирились с поляками, дав им возможность спокойно заняться Ярославом.
Ярослав ничего не подозревал и, оставаясь в полной уверенности, что поляки воюют с немцами, радовался своему новому великокняжескому титулу, расслаблялся и ловил рыбу в Днепре. И вот как раз когда начался клев, ему сообщили, что поляки во главе с самим королем Болеславом напали на Русь и уже подходят к Бугу.
Ярослав бросил удочку, сказал: «Не время думать о забаве — время спасать отечество!» и пошел собирать войско. Любой рыбак оценит глубину политической ответственности этого поступка. Советники Великого Князя долго не могли прийти в себя от увиденного. Конечно, они знали, что Ярослав не только рыболов, но и мудрый государственный деятель, но чтоб до такой степени…
Поляки не торопясь наводили мосты через Буг, когда на другом берегу появилась дружина Ярослава. Полагая, что стояние на Буге затянется как незадолго до этого стояние на Днепре, русские стали распаковывать вещи, ставить палатки, разводить костры. Некоторые пошли купаться. Может, стояние и действительно затянулось бы, если б Ярославов воевода не надумал повыделываться. И знал ведь, вроде бы, к чему такое приводит, но история, как известно, никого ничему не учит.
Он вышел на берег и громко, во всеуслышанье обозвал польского короля жиртрестом, показал язык и продекламировал несколько непристойных дразнилок.
Ну, Болеслав, что греха таить, действительно был довольно солидным, если не сказать полным мужчиной, и он страшно не любил, когда ему об этом напоминали. При этом он был человеком вспыльчивым и совсем не робким. Не зря же его назвали Болеслав Храбрый. Не стерпев обиды, король взмахнул саблей и помчался впереди своего войска на обидчиков. Русские даже растеряться не успели. Ярослав сам не понял, как ноги унес, и только добежав до Новгорода сообразил, что он больше не Великий Князь. Осознав, что произошло, он кинулся к Волхову, вскочил было в первую попавшуюся лодку и собрался уже мотать в Швецию, как рядом, откуда не возьмись, появился Коснятин — новгородский посадник.
— Что, князь, далеко ли собрался? — спросил он и рубанул топором по дну лодки.
— Я… на рыбалку хотел. Как у вас тут с клевом? На Днепре хорошо клюет.
— Вот в Днепре и половишь, — сухо ответил Коснятин, перекидывая топор из одной руки в другую.
Ярослав посмотрел на этот топор, перевел взгляд на быстро заполняющуюся водой лодку, вытер сопли рукавом и вкрадчиво спросил:
— Вы же за меня, мужики? Мы победим вместе, правда?
