Святая Русь - [113]

Уральские староверы, поняв, что надолго лишились архиерейского управления, ходатайствовали о новом епископе. Для этого в ноябре 1863 года из Екатеринбурга в Москву ездила инокиня Лариса (Сырейщикова). Но дело затянулось. Лишь в начале 1864 года архиепископ Антоний поручил временное управление Пермской епархией владыке Константину.

Вскоре он разделил участь Геннадия. В марте 1864 года власти начали охоту и на него.

Впервые Константин чуть не попался в руки полиции 15 марта 1864 года. В этот день он вместе с архимандритом Викентием и иеродиаконом Феодосием служил литургию в доме купца Чаусова в Нижнетагильском заводе. Теперь это город Нижний Тагил в Свердловской области.

Буквально перед тем, как нагрянула полиция, архиерей и иеродиакон вышли из комнаты, где совершалось богослужение, и успели скрыться. А архимандрит попался. Вместе с ним в руках властей оказались важные улики – церковные книги, облачения священнослужителей, антиминс, архиерейский жезл, напрестольный крест и проч.

Полицейские приняли Викентия за епископа Константина, отправили в Пермь и заточили в тюрьму. В письме архиепископу Антонию архимандрит жаловался: «Посадили меня в замок. Держат меня в секретной [камере] день и ночь на замке. До ветру водят за конвоем».

Перепуганный Константин уехал в Верхний Тагил. Здесь 3 мая 1864 года он попался в руки властей.

Охотились на архиерея по всем правилам ловчей премудрости. Сначала местный священник Топорков донес властям о том, что старообрядческий епископ укрывается у себя дома. Тогда за дело взялся уездный исправник Грен.

К Константину был подослан разведчик – местный церковный староста. Он пришел в дом Коровиных под предлогом заказа для храма нескольких рукописных экземпляров разрешительной молитвы, читаемой над покойником.

Увидев, что архиерей в своей келье, староста сообщил об этом Топоркову. Священник известил Грена. Тот вызвал отряд солдат и казаков, перекрыл все выезды из Верхнего Тагила и поставил на дорогах секретные караулы. Одновременно исправник подготовил лестницу на случай штурма.

Рано утром 3 мая избу Коровиных оцепили солдаты и казаки. Их шумный приход разбудил сестер епископа. Они глянули в окно, увидели толпу и поняли, что происходит что-то неладное.

Казаки стучали в ворота и требовали впустить их. Но сестры не открыли. Тогда казаки приставили лестницу к забору и так проникли во двор. Они открыли ворота и впустили исправника.

Сестры Константина пытались задержать непрошеного гостя, приглашая его в дом. Но исправник быстро и решительно двинулся к келье архиерея. Слыша людской говор и не понимая, что произошло, епископ вышел на улицу, изумился, растерялся и не знал, что делать.

Грен вошел в келью его и осмотрел ее. Затем прошел в моленную. Здесь он увидел под иконами иноческое облачение – мантию и камилавку. Потом обнаружил узелок со священническими принадлежностями – епитрахилью и поручами, и письма на имя епископа Константина.

Пришел Топорков. Он стал допрашивать архиерея, откуда у того иноческое облачение, епитрахиль и поручи? Епископ был так напуган, что не нашел ничего лучшего, как солгать. Он сказал, что это облачение инокини Дорофеи.

Священник засмеялся:

– Она девица, а ты холост. Можно думать, что кто-либо застал вас здесь на худом зазорном деле. Не рекомендует тебя это!

Константин растерялся и молчал.

Тогда Топорков стал допытываться, не украл ли Коровин епитрахиль и поручи из какой-нибудь церкви?

– Не украл я их нигде. И они не мои, а оставил их у меня один наш священник, – оправдывался епископ.

Тогда Топорков спросил, что значат найденные письма на имя епископа Константина? Может быть, Козма Коровин и есть епископ Константин?

– Ты знаешь мое имя, – растерянно отвечал архиерей.

Во время допроса Грен обыскивал дом, келью, моленную, подпол и дворовые постройки. Были найдены иконы, рукописные и печатные книги. Но ничего, что свидетельствовало бы о святительском сане Константина.

Архиерея взяли под стражу. Он только успел проститься с родными и сказать, что с ними более уже не увидится. Константина под конвоем повезли в Екатеринбург, а оттуда в Пермь. В тамошней тюрьме он пробыл до окончания следствия.

В Перми епископа допросил губернатор Лашкарев. Нелишним будет заметить, что в 1864 году при Лашкареве в Перми была построена лютеранская кирха. В Российской империи свобода вероисповедания, возможная для лютеран, была совершенно невозможна для старообрядцев.

На допросе запуганный Константин снова солгал: он не архиерей, а простой мирянин. Однако ему были представлены письма, в которых он упоминался как епископ, и антиминс из Нижнего Тагила, подписанный им.

На очной ставке архимандрит Викентий назвал Константина архиереем. Также и иеродиакон Феодосий, взявшийся добровольно помогать полиции, назвал его епископом.

Малодушие Константина и его отречение от сана стали известны старообрядческим архиереям Антонию, Пафнутию и Савватию. С горечью они писали уральским староверам: «Советуем ему от всея искренности братской нашей любви для его же пользы душевной и телесной переменить свое показание и сознать себя в том звании, которое на него божественною благодатию возложено».