Святая Русь. Космические истоки - [4]
Очень важным является и тот факт, что если спроецировать звездную сферу на земную, то очертания созвездия Ориона удивительно точно согласуются с Х-образной конфигурацией Дона и Волги. А следовательно, именно Индра, «герой, который в битвах препоясал свое тело, благодаря величию надел небо себе на голову» [14, c.255], был той естественной основой для разработки древним человеком идеи о земном отражении неба, которая впоследствии нашла свое воплощение не только в многочисленных мифах, но и в реальных искусственных «земных небесах», величайшим из которых является система египетских пирамид.
Не простым является вопрос о том, как конкретно представляли себе древние «земное отражение неба»: было ли это действительно зеркальное отображение или же это была прямая проекция звездных узоров на земную поверхность? От ответа на этот вопрос зависит определение того, где, упрощенно говоря, у земного Индры голова, а где ноги. Анализ мифов и других доступных сегодня древних источников позволяет сделать вывод, что имели распространение оба варианта. Причем, в каждый период истории цивилизации в зависимости от конкретных исторических условий преобладал один из них. Так, например, в варианте Ригведы, одном из древнейших, предполагается что земной Индра как и небесный обращен головой к северу. Этот вариант предполагает наличие в юго-западном направлении земного аналога Сириуса, на чем следует остановиться подробнее.
Сириус — Царь-звезда
Лишь немногие звезды названы безотносительно к их месту в созвездии или вообще на небе. Важнейшей из них является самая яркая звезда земного неба Сириус. Это название принято производить от греческого Сериос, т. е. «жгучий, знойный». При этом ссылаются обычно на то, что Сириус появлялся на ночном небе в период наибольшего зноя (июль-август), и поэтому древние якобы полагали, что жара идет не от Солнца, а от Сириуса. Существует также версия, что поскольку Сириус — альфа Большого Пса, то греки называли его также и по созвездию, т. е. «собака». Под влиянием греков использовали это имя и римляне, и ученые арабского мира. У Омара Хайяма эта звезда — Собака Великана. Наиболее ранней версией последней интерпретации являлась, по-видимому, мифическая «гончая Индры». Но позволим себе усомниться в происхождении названия Сириус от слова «знойный», а предположим гораздо более древнее, доримское, происхождение этого наименования, как это имеет место в случае догреческого происхождения названия Орион. В этом случае имеет смысл опять обратить к праевропейским, в том числе к шумерским, корням.
Современное слово царь (украинское «цар») обычно интерпретируют, как сокращение, возникшее при быстром темпе произношения от византийского «цесарь», которое восходит к латинскому Caesar, происходящему в свою очередь от собственного имени римского императора Гая Юлия Цезаря. Обычно на этом реконструкция этимологического ряда и заканчивается. Но при этом остаются открытыми по меньшей мере два вопроса: во-первых, о происхождении самого имени Цезарь, и, во-вторых, о соответствии вышеназванного этимологического построения эволюционному принципу происхождения речи, когда предполагается происхождение более длинных многосложных слов и названий на основе заведомо более простых и односложных, а не наоборот! Поэтому, отбросив «типичную легенду ономастического круга» (по определению О. Н. Трубачева) следует поискать реальные, а не мифические истоки данного слова. В этом случае, по аналогии с историей происхождения названия Орион, следует обратить внимание на шумерское слово Sar, соответствующее понятиям «владыка», «господин», и именно его признать одним из основных предков современного слова «царь». После этого остается только вспомнить, что в Ригведе собака, вестница Индры, носит имя SARama, что, вероятно, и является основным ключом к пониманию происхождения названия Сириус.
>Древневавилонское изображение Ориона в виде сопровождаемого крылатым псом божественного охотника Нимрода, руководившего по преданию строительством Вавилонской башни
Необходимо при этом также уточнить, что в древности на просторах евроазиатских степей не лев, а именно собака считалась царем зверей, как первое прирученное животное, помогавшее человеку, «царю природы», охотиться и пасти стада. Да и какое еще животное, если не царственное, могло находиться рядом с Индрой — «царем богов» и «царем всей вселенной»? К тому же в санскрите, наиболее близкому к Ригведе языку, слово «сиар», к которому иногда сводят происхождение названия Сириуса, имеет значения именно «сиять», «сиятельный» — слова, традиционно используемые по отношению к царственным особам, — а не «знойный» или «жгучий».
Особый интерес представляет и вторая часть составного слова Сарама — корень «ма», который во всех индоевропейских языках ассоциируется с материнским началом. Как здесь не вспомнить римскую легенду о капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема, древнеиранскую легенду о волчице, вскормившей великого царя Кира, и о легендарном происхождении всех тюрок от мальчика, вскормленного все той же волчицей. А волк в мифологической традиции по своему смысловому содержанию почти всегда тесно сближается с неким божественным псом или собакой. Два волка, всегда сопровождающих согласно легенде скандинавского бога Одина в качестве его «псов», напрямую выводят нас на космического Ориона в сопровождении Большого и Малого Пса. В этом контексте
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.