Святая Лизистрата - [62]
Наконец на второй странице, внизу Анри обнаружил то, что искал, — несколько строк о Сарразаке. Двое молодых людей, арестованных на прошлой неделе, были выпущены накануне. И больше ничего.
По письмам Коша и Тастэ (Фоссад был слишком осторожен, чтобы писать), хотя и более пространным, тоже трудно было о чем-либо судить. Кампания, развернувшаяся после митинга 26 января, две недели протекала без помех и уже начала затухать, но после ряда провокаций вспыхнула с новой силой. Несколько ночей подряд на зданиях Сарразака, в том числе на стенах коллежа и «Ла Гранжет», появлялись надписи, сделанные суриком. В помощь Лиге борьбы за светскую школу был тотчас создан Комитет антифашистской бдительности. Рабочие Колака организовали боевые группы, и тем не менее на доме Бриу однажды утром появилось несколько крупных свастик. В ту же ночь на строительстве домов для рабочих в Пило взорвалась бомба, был легко ранен ночной сторож. Состоялся новый митинг, который кончился потасовкой. Во время выступления Хосе три машины — за рулем сидели мальчишки: двое учеников пансионата святого Иосифа и репатриант из Эскальдьё — на большой скорости промчались через площадь, скандируя гудками: «Алжир должен быть французским!» В начале бульвара Освобождения их остановили манифестанты. Последовала свалка, во время которой в толпу были брошены бутылки, легко ранившие несколько человек. Прошел слух, что их бросили из пансионата святого Иосифа. Несколько окон было тут же выбито. Солдаты отрядов республиканской безопасности, следившие за порядком, не проявляли излишнего рвения: они арестовали без разбору несколько манифестантов и провокаторов — в общем человек двенадцать.
— Ну и горячие же у вас там головы!
Лабурдет заглядывал в газету через плечо Анри.
— Об этом много было разговоров?
— Не очень. Но вы, кажется, сами получили письмо с угрозами. Будьте осторожны. Эти люди совсем с ума сошли. Вы знаете, что многих наших коллег охраняют студенты?
— Об этом говорили, когда я уезжал.
У Лабурдета был старый черный «фрегат». Садясь в машину, Анри сложил газету. И взгляд его упал на театральную хронику. На завтра были объявлены «Салемские колдуньи» в исполнении труппы Мориса Мамби с Терезой Ти-Дьем, Арлеттой Пикар, Ахмедом Бенами и Пьером Вермеленом в главных ролях… Анри перечитал анонс. Имени Жанны Дуаен там не было.
Лабурдет, тщетно пытаясь завести мотор, словно органист нажимал то одну кнопку, то другую.
— Обед исторической секции, на котором вы любезно согласились присутствовать по прибытии, состоится в «Королевском Турни». Там превосходные красные вина. Мы принимаем сегодня Фельдмана из Тюбингена и Бекфорда из Кембриджа. Это тонкие знатоки. Надо, чтобы они остались довольны.
— Тут я вполне полагаюсь на вас! Но могу я вас попросить заехать сначала на факультет?
Если Мамби написал, то на факультете его ждет письмо. Анри запретил пересылать ему в Марокко что-либо, кроме официальной корреспонденции. Он согласился вступить в игру и вел ее по правилам.
Мамби, конечно, написал. Что-то произошло. Иначе чем объяснить то, что Жанна не участвует в гастролях? Еще не было случая, чтобы в рекламном анонсе забыли упомянуть о звезде.
Последний месяц Анри старался не думать об исходе, не загадывать, как произойдет решающая встреча. И все же он понимал, что ход сделан. Он походил на игрока, который знает свои карты, но не открывает их, питая в душе надежду — или опасение, — что они могут оказаться другими.
В Рабате он читал лекции очень рано и затем весь остаток дня проводил в садах Шеллаха, среди цветов. Он часами просиживал на солнышке у какой-нибудь стены, увитой бугенвилиями, забывая обо всем — о еде, о свиданиях, о работе. На него нисходило удивительное спокойствие, ум работал ясно и четко. После долгого перерыва он вновь обрел способность видеть жизнь как бы со стороны и ощутил потребность писать. В тишине, которую лишь подчеркивал шум крыльев и клекот журавля, рождались стихи, которые со временем можно будет присоединить к сборнику, лежавшему уже два года в издательстве Сегера.
Одно из стихотворений называлось: «Защищенный путь». Оно начиналось так:
Но для этого нужно, чтобы была тропинка. Для этого нужно, чтобы где-то был перекресток. И если ему предстоит отказаться от Жанны, — а он настолько сжился с этой мыслью, что не видел иного выхода, — Анри уже знал, какой он сделает выбор. Он вернет себе свободу, какой бы ничтожной она ни была. И уж затем станет строить свое будущее. Но что делать, если решать-то пока нечего? Отсутствие Жанны оставляло его в неведении, лишало точки опоры — словом, он по-прежнему был пи с чем. Все висело в воздухе.
— А как насчет прекращения огня в Алжире? Что говорят по этому поводу марокканцы? — спросил вдруг Лабурдет.
— Надеются, как и мы. Но сомневаются, сможет ли Франция осуществить это.
— Надо верить в генерала, мой дорогой. Если все мы будем его поддерживать, нам нечего опасаться.
На факультете, когда Анри проходил мимо окошечка привратника, тот вышел из своего закутка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.