Святая Инквизиция - [20]

Хоть и трудно! Очень! Оранжереи плохо функционируют. Электричество отключают. Генераторы того гляди отдадут концы. Кислорода мало. А эти постоянные песчаные бури! А ведь они постоянно разбавляются вулканическими извержениями! Того же Олимпа. Не жизнь, а сплошное выживание. Существование даже!

Но люди там — добрее. Не так испорчены, как на Земле и Луне. Живут себе под куполом из сверхпрочного стекла и живут. И политика их не волнует, и всякие Земные дела, и Сопротивление, и Инквизиция. У них своих проблем вполне хватает. С избытком.

И не смотря на все это — там все равно лучше.

Когда-нибудь я обязательно слетаю туда! Вот честное слово!

И ребят с собой заберу! Всех-всех. Потому что нам тоже хочется пожить мирно… Без этой скрытой войны. Не прятаться по норам, как крысам.

Но пора уходить из этого благословенного дома, где еще живет кто-то для кого помощь обычному человеку, совершенно незнакомому, не просто слова…

Спасибо!

Я, правда, говорю это искренне! Так, как не говорил уже очень-очень долго. Некому было. А теперь…

Что ж, мой добрый Спаситель, я тоже когда-нибудь тебя отблагодарю! Можешь мне поверить!

Иначе не оставлял бы у тебя на столе письмо с тем, как найти дорогу в мой дом. Потому что верю — ты не предашь.

* * *

Жизнь — прекрасна и удивительна! Для всех, кроме меня. В моем запущенном случае она скорее ужасна и непонятна. А еще — изумительна. В своих неожиданных поворотах.

Ну, как еще назвать состояние нашего Университета, если не так? Хотя… может я и ошибаюсь и все вполне предсказуемо. Особенно резко возросшее внимание к моей скромной и молчаливой персоне. Настолько сильное, что я уже даже по коридорам боюсь пройтись — обязательно привяжутся!

Почему все так несправедливо!

Я жила, никого не трогала, ни к чему такому не стремилась, а тут! Такое!

— Знаешь, Ольга… Я, конечно, все понимаю, но зачем тебе в нашей лаборатории прятаться?

Ну не в лаборатории — во-первых, а подсобке с особо опасными ингредиентами, а во-вторых, почему прятаться? Я, может, отдохнуть здесь решила… И подумать о чем-то вечном! Тем более, что атмосфера — соответствует. Особенно, если обратить внимание на вот ту чудную заспиртованную мерзость!

Впрочем, Владимира этим не обманешь… Слишком уж хорошо, если сравнивать со всеми остальными, он меня знает…

— Потому что тебя единственного я могу назвать нормальным человеком во всем этом дурдоме, а это место — достойным убежищем! Тем более, что здесь меня никто искать не будет… Ведь не могу я сидеть в подсобке в химической аудитории? Гордость не позволит.

Ухмыляется, зараза! Смейся, смейся, несчастный! Я буду мстить и мстя моя — страшна! Я на тебя такую карикатуру нарисую, что сам рад не будешь!

— Что, поклонники достали?

И ты туда же, предатель! У-у-у!

— Уйди… Изыди, демон!

— Так я не прав? Жаль… А то про тебя и этого Полоза такие слухи ходят! Упасть — не встать!

Слухи…

Стоп, какие слухи?

Хотя, почему «какие»? Вполне понятные… Кет наверняка всем и вся растрепала, что я якобы встречаюсь с Полозом. Этой Инквизиторской гончей! Ведь он так походит под то описание моего «возлюбленного», которое я по собственной безалаберности дала Кет. Надо же было мне в то утро включить новости! Информации захотелось свеженькой! Изголодалась бедная! Вот теперь — разгребай.

Но пусть! Если этот кадр захочет заявится ко мне на чашку чая, то никаких ненужных историй о том, как меня пытали в застенках не появится.

— Ага. Вот именно! А теперь представляешь, каково мне?! И понимаешь, почему я сижу тут, согнувшись в три погибели и прижав к груди самое ценное — альбом с набросками?!

Подсобка-то маленькая! Очень даже… Настолько, что даже моя не очень объемная тушка смотрится в ней очень… оригинально! Я бы даже осмелилась сказать — экзотично!

— Я ж не зверь какой из дремучих подворотен, Ольга! Сиди. Только постарайся, чтобы тебя Пчелка не заметила, ок?

Пчелка или Анна Викторовна Мышьякова — преподаватель химии и куратор группы Владимира. Строгая, но справедливая женщина! Тут уж я ничего сказать не могу… Я ее уважаю! Глубоко и преданно. Почти как Кошмарика. Но — меньше. Немножко. Самую капельку. Потому что химию знаю на два с минусом.

Жаль только, что посторонних она в свою обитель — эту аудиторию в принципе, и подсобку — в частности — не пускает. И если засечет меня, то все! Пиши — пропало! Живой не выпустит.

Но еще больше мне не хочется туда, в коридор и свою собственную аудиторию, где меня караулят Кет и Лиз со товарищами, чтобы узнать побольше об этом «красавчике, что охранял Инквизитора». А так же о том, как давно и насколько близко я его знаю.

И ведь ответить то мне совершенно нечего! Совсем. Потому что я его не знаю. Вообще. Позавчера только в первый раз вживую увидела!

Ой, как тихо-то стало вдруг! Никак Пчелка прилетела… Как иначе объяснить эту звенящую тишину? Кажется, что урони я сейчас иголку и тот момент, когда она коснется пола, услышат все!

Впрочем, это все пустяки… Никто ничего не заметит и не услышит. Я же мышка. Маленькая серая мышка, которая тихонько притихла под веником в попытке дождаться конца этого жуткого дня… Потому что нервы у нее не железные, а очень хрупкие. Но кого волнует ее мнение? Этой маленькой серой мышки в красной бандаме и с ручками-карандашами-ластиками в сумке?