Священное воинство - [30]
«Вы недостойны милосердия, — отрезал Саладин. — Завтра мы станем вашими господами, будем убивать вас, а женщин и бедняков сделаем рабами».
На это Балиан ответил встречной угрозой: «Если мы отчаемся получить пощаду и будем знать, что выхода все равно нет, то мы готовы встретить смерть, как подобает мужчинам. Мы будем отчаянно драться с вами, мы пойдем в огонь и не посрамим себя. Ни один из наших не будет ранен прежде, чем он сам ранит десять врагов. Мы подожжем дома в городе и снесем священную для вас скалу, так что вам придется оплакивать ее утрату. Мы убьем всех мусульман-пленников, а их у нас тысячи. Мы уничтожим свое имущество, чтобы оно вам не досталось. — Выждав эффектную паузу, Балиан тихо добавил: — Какую же выгоду вам принесет этот дух мстительности? Вы можете потерять здесь все».
Угроза разрушить Святой город и Скалу Пророка не могла не задеть Саладина. Глядя на мрачно-решительное лицо своего благородного противника, султан понимал, что этот человек не бросает слов на ветер. И все же Саладин не хотел, чтобы его мечта о взятии Святого города завершилась простым торгом. Нужно было, чтобы его цель была достигнута в результате полной победы. Этого требовала история. Это он обещал сделать своему народу и своему пророку.
«Вот что я решил, — наконец ответил он Балиану. — Я проявлю милосердие к вашим людям так, чтобы не нарушить клятвы. Они капитулируют, как если бы город был взят силой. Я разрешу всем сохранить свою собственность. Тех, кто сможет заплатить выкуп, я освобожу, а все прочие станут моими рабами».
Время неопределенности кончилось. Теперь уже разговор шел не о свободе, а только о ее цене. Балиан и Ираклий выговаривали право безопасно уйти из города для наибольшего числа бедных христиан (около 20 тысяч), поскольку за них могли заплатить богатые. Прошло еще сколько-то времени, и стороны не раз обменялись посланиями, пока не договорились о цене: десять бизантинов за каждого мужчину, пять — за женщину и по одному — за ребенка.
Балиан и патриарх знали, что располагают тридцатью тысячами из казны госпитальеров — столько прислал в свое время Генрих II в качестве штрафа за убийство Томаса Бекета. На эти деньги можно было купить свободу для семи тысяч христиан. Еще тысячи можно было освободить благодаря средствам, собранным на улицах города.
Глава 10
САМЫЙ МИЛОСЕРДНЫЙ И ЧЕЛОВЕКОЛЮБИВЫЙ
Хорошо зная историю, султан отложил на два дня свой триумфальный вход в Иерусалим, чтобы сделать это в пятницу, 27 числа месяца раджаб 583 г. мусульманского летосчисления (то есть 2 октября 1187 г. по христианскому летосчислению). В эту годовщину восхождения пророка на небеса, во время которой он лицезрел Аллаха, город снова стал мусульманским. Внутри городских стен Саладин с достоинством принимал поздравления в присутствии своего победоносного войска. Ему воздавали хвалу эмиры и ученые, дервиши и аскеты, поэты и законники. Они целовали край ковра у его стоп, приносили дары, декламировали панегирики.
Не в пример крестоносцам, взявшим Иерусалим в 1099 г., султан не устраивал резни. Скорее, опасность угрожала зданиям. Двери храма Гроба Господня были заперты. Среди советников Саладина были радикалы, которые сравнивали храм с «навозной конюшней» и требовали разрушить его, чтобы прекратить паломничество христиан в Палестину.
«Если разрушить это здание до основания и расчистить это место, так чтобы даже следов от него не осталось, — заявлял один из них, — тогда люди больше не будут приходить сюда и у этих отмеченных проклятием странников пропадет охота даже думать об этих местах. Если же оно останется здесь, их паломничеству не будет конца».
Разрушить или сохранить храм? Вопрос этот вызвал горячие споры в совете. Более здравомыслящие эмиры возражали, что паломников привлекает в Иерусалим не храм, но место, где совершилось Распятие. «Они будут приходить сюда, даже если срыть Голгофу», — сказал один из таких советников. Другой эмир, знаток истории, напомнил, что в 1098 г., перед тем как крестоносцы взяли Иерусалим, мусульмане на своем совете говорили о том же самом и решили тогда оставить в покое храм Гроба Господня по чисто политическим соображениям. Разрушить главную святыню христиан — значило бы только усилить их ненависть к мусульманам и жажду мести.
Саладин спокойно слушал все эти споры. Наконец он объявил свое решение. Он сказал, что храм Святого Гроба Господня трогать не следует. Хороший мусульманин должен уважать святые места всех религий. Через три дня храм снова был открыт для христиан, только за небольшую плату.
Победители обнаружили, что храм на Скале Пророка был превращен в церковь. Христиане покрыли поверхность скалы мраморными плитами, чтобы люди больше не ходили по тому месту, где некогда ступала нога пророка, и чтобы исчезла аура, присущая этому месту. Там был построен храм с мраморными колоннами и с резьбой по камню, изображавшей животных, в том числе нечистых свиней. В нише за входом крестоносцы устроили исповедальню — место, особенно священное по их вере. Она была украшена фресками, изображавшими блудницу, стоявшую перед Иисусом, ту, о которой он сказал фарисеям: «Пусть тот из вас, кто сам без греха, первым бросит в нее камень».
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.