Священная - [69]

– Джеффри, – зовет Кимбер, судорожно хватая ртом воздух и сжимая в руках его спортивную куртку. – Ты же не серьезно?

– У нас ничего не получится, Кимбер, – говорит он, а затем отводит ее руки, разворачивается и направляется к двери.

Но я догоняю его прежде, чем он добирается туда.

– Джеффри, ты не можешь бросить ее на глазах у всех, – шепчу я, стараясь не привлекать к нам еще больше внимания. – Что на тебя нашло?

– Не указывай мне, что делать, – отвечает он, а потом вдруг исчезает.

Вокруг Кимберли собираются все ее друзья. Они сочувственно вздыхают, воркуют над ней и, стреляя взглядами в ту сторону, где скрылся Джеффри, громко заявляют, что он придурок и не заслужил такой прекрасной девушки, как она. Но Кимберли молчит. Она просто сидит за столом, опустив плечи, и эта поза полна уныния.

Я возвращаюсь к Анджеле.

– Что с ним происходит? – спрашивает подруга. – Или ты и об этом не можешь мне рассказать.

Ай.

– Он не очень хорошо переносит происходящее с мамой.

– Не удивительно, – говорит она, и в ее глазах отражается сочувствие. – Но с Кимбер он поступил плохо. Она милая девушка. И это было… жестоко.

Помню, как в детстве в наше окно залетела птица. Мы с братом смотрели субботние мультики, а затем раздался стук. Джеффри побежал смотреть, что случилось. Он поднял птицу и, осторожно держа ее в руках, спросил, можем ли мы как-нибудь помочь ей. Но оказалось, что скворец сломал шею. И ему уже было не помочь.

– Куда он делся? – спросил тогда Джеффри, когда я попыталась ему все объяснить.

– Не знаю. Наверное, на небеса.

Брат захотел похоронить скворца на заднем дворе, он изображал маленького пастора и рассказывал о жизни, которую птица должна была прожить, и о том, как его братья-птицы будут скучать по нему. Но стоило засыпать яму землей, как Джеффри расплакался.

«Куда пропал этот парень? – задаюсь я вопросом сейчас, изо всех сил пытаясь прогнать комок, вставший в горле. – Куда отправился?» И мне так сильно хочется заплакать от чувства, что жизнь рушится на наших глазах.

– Кажется, нам надо поговорить, – объявляет Анджела.

– Ну… – Думаю, сделать это будет непросто, учитывая, что я все время нахожусь под чьим-то контролем. – Если ты не забыла, я под домашним арестом… – напоминаю я.

Но замолкаю, потому что кое-что отвлекает мое внимание. Какое-то чувство, затаившееся на краю моего сознания. Что-то, чего здесь не должно быть. Того, что сейчас давит на меня.

Скорби.

Я подхожу к окну и обвожу взглядом школьный двор. Грозовые, иссиня-черные тучи затянули небо и окутали горы. В воздухе витает напряжение, словно сейчас ударит молния.

И скорбь. Очень явственный привкус скорби. Семъйяза здесь.

– Клара? – зовет Анджела. – Земля вызывает Клару.

Но это же невозможно. Школа стоит на освященной земле. Семъйяза не может сюда зайти.

Я всматриваюсь вдаль, за парковку и забор, туда, где заканчивается территория школы и начинается поле с небольшой тополиной рощей. Я не вижу Чернокрылого, но он определенно там. И в этот раз его скорбь и одиночество зовут меня. Я прижимаю руку к прохладному стеклу и откликаюсь на этот призыв. А затем напрягаю зрение, чтобы рассмотреть поле. И только тогда замечаю в высокой траве что-то черное.

– В чем дело? – подходя ко мне, спрашивает Анджела.

Ее голос разрушает чары, которыми окутала меня скорбь. И я тут же отступаю от окна.

Кристиан внезапно оказывается рядом и кладет руку мне на плечо. Я невольно вздрагиваю от испуга.

– Ты чувствуешь это? – выдыхаю я.

– Я чувствую тебя. Что случилось?

– Семъйяза здесь. – Мне удается собраться с силами и сказать это тихо, а не закричать на всю школу.

– Здесь? – ошеломленно повторяет Анджела, стоящая у Кристиана за спиной. – Серьезно? Где?

– В поле за школой. Думаю, он принял другую форму, но я все равно чувствую его.

– Я тоже чувствую его, – говорит Кристиан. – Но не уверен, исходит ли скорбь от него или я воспринимаю все через тебя.

Брови Анджелы сходятся на переносице. Она сосредотачивается на несколько секунд, а затем выдыхает:

– Я ничего не чувствую.

Она смотрит на боковую дверь, ведущую к полю. Ей явно хочется отправиться туда и увидеть падшего ангела.

– Нет, – останавливаю я, крепко сжимая ее руку.

А затем лезу в карман за мобильником. Но тут понимаю, что он остался у Семъйязы.

– У тебя есть телефон?

Она кивает, сбрасывает рюкзак на пол и в мгновение ока вытаскивает телефон из внешнего кармана.

– Позвони мне домой. Только не на мой сотовый, – быстро говорю я, прежде чем она успеет набрать номер. – Скорее всего, тебе ответит Билли. Расскажи ей, что происходит.

Я поворачиваюсь к Кристиану.

– Беги за мистером Фиббсом. Он обычно обедает в своем кабинете. Найди его.

Он кивает, а затем направляется к выходу. Анджела что-то возбужденно тараторит в трубку.

– Где Такер? – спрашиваю я, чувствуя, как все леденеет в груди от мысли, что он мог отправиться на парковку, чтобы поехать на тренировку по родео.

Семъйяза знает о нем. И знает, как я его люблю.

«Такера нет на кладбище», – вновь воспоминаю я.

– Он там, – выпаливает Анджела, заметив гримасу ужаса на моем лице.

Я резко оборачиваюсь и тут же натыкаюсь взглядом на Такера, отчего меня охватывает невероятное облегчение. Увидев, что я иду к нему, он встает и крепко обнимает меня.