Священная - [39]

И я тут же жалею, что это сказала. Поэтому пытаюсь придумать способ заставить ее понять меня.

– Я имею в виду, что иногда люди расходятся, мама. И в этом нет ничего плохого. Но я не хочу, чтобы это случилось со мной и с Такером.

– Что за упрямая и твердолобая девчонка, – говорит она себе под нос.

А затем встает и вновь идет к двери. Но на полпути останавливается и снова поворачивается ко мне.

– Ты уже рассказала ему?

– О чем?

– О сне, или о том, что он, по-твоему, означает, – уточняет она. – Потому что ты не можешь утверждать этого наверняка. И нет ничего ужаснее, чем знать, что умрешь.

– Кажется, ты говорила, что мы все умрем.

– Да, – соглашается она. – Рано или поздно.

– Я ничего ему пока не говорила, – признаюсь я.

– Хорошо. И не говори. – Мама пытается улыбнуться, но у нее это не получается. – Хорошего дня в школе. И вернись домой до ужина. Нам нужно кое о чем поговорить. Я хочу тебе кое-что рассказать.

– Хорошо.

Как только за ней закрывается дверь, я падаю на кровать, внезапно почувствовав невероятную усталость.

«Рано или поздно», – сказала она. И, думаю, она знала, о чем говорила. Она так долго живет на земле, что многие из тех, кого она знала, состарились и умерли. Как в случае с землетрясением в Сан-Франциско. Несколько месяцев назад я видела, как она вырезала из газеты статью о том, что умер последний из выживших в том землетрясении. Вернее, она осталась последней выжившей.

Она права. Рано или поздно Такер умрет. Но лучше поздно. И я готова пойти на все ради этого.

Во время обеденной перемены Анджела ловит меня у двери в столовую.

– Клуб Ангелов, – шепчет она. – Собираемся сразу после школы. Не опаздывай.

– Зачем? – Я не в настроении выслушивать бесконечные вопросы и ответы Анджелы, а также терпеть ее напористость и безумные теории. Я устала. – Знаешь, у меня другие дела.

– У нас есть новые наработки.

– Насколько новые? Мы же вместе провели выходные!

– Это важно! – визжит она, испугав меня.

Анджела не из тех, кто любит визжать. Я внимательно смотрю на подругу. Она выглядит изнуренной, замученной и мрачной, а вокруг ее глаз заметны синяки.

– Хорошо, я приду, – соглашаюсь я. – Мне нужно быть дома пораньше, но я обязательно приду, хорошо?

Она кивает.

– Сразу после школы, – повторяет она и быстро уходит.

– Что с ней? – Кристиан материализуется рядом со мной, и мы вместе смотрим вслед Анджеле. – Я сказал ей, что у меня собрание лыжной команды, а она чуть не оторвала мне голову.

Я качаю головой, потому что понятия не имею, что происходит с подругой.

– Думаю, это что-то важное, – говорит он.

А затем тоже уходит и, догнав своих популярных друзей, отправляется на обед. Я с минуту стою там, пока меня окутывает чувство одиночества и неизбежности, после чего наконец шагаю к выстроившейся очереди. Выбрав себе еду, я плюхаюсь на свое обычное место рядом с Венди, которая вместе с Джейсоном сидит за столом невидимок.

И она тут же поворачивается ко мне. Судя по ее проницательному взгляду, она уже знает о произошедшем утром.

Джейсон говорит, что у него есть кое-какие дела, и уходит. А я остаюсь с Венди и проблемами. Что-то у меня их в последнее время слишком много.

– Где Такер? – сразу же выпаливаю я. – Скажи хотя бы, он еще жив?

– Ему пришлось вернуться домой, чтобы кое-что выполнить во время большой перемены. Он написал тебе записку.

Она протягивает мне тетрадный листок. Я быстро выхватываю записку у нее из рук.

– Я не читала, – говорит она, пока я разворачиваю листок, но что-то в ее голосе заставляет меня сомневаться.

– Спасибо, – отвечаю я и вчитываюсь в слова.

В записке, нацарапанной его кривоватым почерком, значилось: «Не вешай нос, морковка. Мы переживем это. Нужно просто следовать правилам кое-какое время». А в конце Такер приписал «Х» в качестве поцелуя.

– Твои родители сильно разозлились? – спрашиваю я, пряча записку во внутренний карман пиджака.

И невольно вспоминаю, какими большими стали глаза у мистера Эйвери, когда он увидел нас.

Она пожимает плечами.

– Это очень их шокировало. Думаю, они не ожидали… – Она кашляет. – Кого я обманываю. Родители, черт возьми, просто в бешенстве. Они каждые пять минут говорили, как сильно Такер их разочаровал. И каждый раз, услышав это слово, брат выглядел как собака, которую пинают. А когда на него уже стало жалко смотреть, они отправили его убирать сарай, чтобы за это время придумать ему наказание.

– И что они придумали? – спрашиваю я.

– Не знаю, – отвечает Венди. – Но сейчас родители не самые твои большие поклонники. Так что сегодняшнее утро прошло очень напряженно в семье Эйвери.

– Прости, Вен, – искренне извиняюсь я. – Наверное, я все испортила.

Она кладет руку мне на плечо и слегка сжимает его.

– Все в порядке. Это обычная драма. А у нас у всех иногда бывают драмы, верно? Просто я еще не успела привыкнуть, что ты встречаешься с моим братом.

На минуту между нами повисает тишина.

– Думаю, стоит кое о чем тебя предупредить, – добродушно добавляет она. – Если ты причинишь ему боль, то тебе придется иметь дело со мной. Я похороню тебя в конском навозе.

– Я запомню это, – быстро говорю я.

– И что за чрезвычайная ситуация? – спрашивает Джеффри. – Я думал, мы не встретимся на этой неделе, потому что провели вместе выходные. И, знаете, меня уже от вас тошнит.