Свой - [4]
Ушел Игорек под вечер, не забыв сожрать остатки мяса. Он пытался намекнуть, что хорошо бы остаться на ночь и продолжить трахомарафон, но я сделала вид, что туповата, что у меня работа, а посему пока-пока.
Разумеется, я понимала, что долго эти предночные посиделки-полежалки продолжаться не могут и придется что-то решать.
Кровать еще пахла Игорьковыми потом и семенем, поэтому мне казалось, что засыпаю не одна.
Я проснулся, как обычно, посреди ночи. От простыни несло чужим мужиком. Хорошим, смачным, здоровым мужиком.
В холодильнике было пусто — только початая бутылка кефира да какая-то салатная жвачка. Эта сучка Вика мало того, что всласть натрахалась, так еще и всю жрачку схомячила, даже не подумав обо мне. Ну хорошо, тварь. Я тоже тогда о тебе не подумаю.
Я выудил из буфетного ящика припрятанное под салфетками дилдо. Стянул трусы, зашвырнул их на обеденный стол и вернулся в спальню. Там, среди ароматов чужого мужика и меня-женщины, я забил дилдо себе в жопу. А потом еще и еще, пока не выгнулся и не завыл, кусая край одеяла.
Завтра, Викусечка, тебе будет больно сидеть, мстительно подумал я, засыпая. А не надо было холодильник опустошать.
Я сделал закладку под днищем мусорного бака, другую в стыке между прохудившимися коленами водосточной трубы и принялся уже присматривать место для третьей, когда увидел шагах в двадцати конкурента.
Был он коренастым, плечистым качком года на три старше меня. И, в отличие от меня, работал в своей части района, на своей территории. Я же здесь был чужаком и сунулся сюда не от хорошей жизни. На ходку я теперь выбирался три, а то и четыре раза в неделю. Жанна, Маркина подруга, в деньгах нуждалась отчаянно. Операция на позвоночнике стоила бешеную сумму, и делать эту операцию нужно было срочно, иначе шансов встать с инвалидного кресла у Жанны не было ни единого.
Сказали бы мне пару месяцев назад, что я добровольно подпишусь ишачить на едва знакомую бабу, которая и не баба вовсе, а не пойми кто… Сказали бы, что стану рисковать из-за неё напороться на нож или загреметь на цугундер, я бы ни в жизнь не поверил. Возможно, накатил бы сказавшему в рожу, чтобы следил за базаром. И вот поди ж ты…
Не пойму, что со мной произошло. Я и с пацанами-то не водился, всегда был сам по себе, держался наособицу, если, конечно, не считать Славку. Вот он был мне и дружбаном, и братаном, и папашей с мамашей, вместе взятыми. При нём я даже в школу грёбаную без особого отвращения ходил.
Когда Славки не стало, я отпустил тормоза. Бабло, что Прыщ за ходки платил, долго в карманах не задерживалось. Кабаки, бухло, шмары. И снова кабаки, бухло, шмары. И опять.
А потом появилась Марка. Не подружка. Не любовница. Не шмара. Не пойми кто. И Жанна, рыжеволосая, худосочная, c зеленущими, сочащимися страхом и болью глазами на узком белокожем лице. Колясочный инвалид с травмой позвоночника двухгодичной давности. Лесбиянка, которая и трахаться-то уже не могла, потому что при резких движениях орала от нестерпимой боли.
Я зачастил к Марке в гости. Пристрастился к ветхому дивану в заставленной книжными полками гостиной. К сложным фильмам, в которых поначалу ни хрена не понимал. К пианино, на котором Марка бацала Бетховена и Шопена. Стал оставаться на ночь, когда она уходила ишачить в третью смену. Вскакивал с кровати от Жанниных вскриков из соседней комнаты, поил её, придерживая за цыплячий затылок, менял на ней памперсы, подмывал её, подтирал…
— Кем ты себя считаешь, Стас? — спросила однажды Марка. — Если бы тебя спросили «кто ты?», что бы ты ответил?
— Не знаю, — растерялся я. — Ответил бы, что пацан. А кто я, по-твоему?
— Пару месяцев назад сказала бы, что быдляк и убожество. Не обижайся.
Я не обиделся. Хотя те же пару месяцев назад за такие слова, не думая, заехал бы Марке в морду.
— Ну а сейчас? — вместо этого спросил я. — Что бы ты сказала сейчас?
— Сказала бы, что ты свой…
Конкурент пёр на меня. Он был в своём праве и чувствовал себя уверенно. Я мог бы с ним справиться, но, подрань я его в махаловке, и Прыщу предъявят. А тот предъявит мне. Всё по понятиям, как сказал бы мой грёбаный папаша.
В пяти шагах конкурент остановился, набычившись и глядя на меня в упор.
— Плачу отступного, — выпалил я. — Третью долю с куша.
Он расслабился, достал из кармана пачку сигарет, протянул.
— Третью долю и кабак. Меня Игорем зовут.
— Стас, — я взял сигарету. — Годится. Кабак с меня.
Вечером мы с Игорем оттянулись на полную в «Панораме». Он оказался нормальным пацаном. В подпитии хвалился фотографией своей девушки. И было чем: темные волосы до плеч, явно свои, не крашеные, брови вразлёт, серые глаза. Я мог бы поклясться, что видел эту красотку раньше. Попытался вспомнить, где именно, но не сумел.
Около полуночи мы с Игорем распрощались. Я был порядком нажратый, ехать домой не хотелось, и я назвал таксисту Маркин адрес. Она открыла дверь сонная, с полминуты укоризненно смотрела на меня, потом шагнула назад.
— Заходи.
Я провёл ночь в одной с ней постели, мучаясь от желания и пальцем к ней не притронувшись, потому что это было бы неправильно, неестественно и стыдно.
![Свеча горела](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Возможно, это лучший из всех моих когда-либо написанных рассказов. Возможно, я лучший ещё не написал. Опубликован в журнале "Мир фантастики", Москва, за 10/2011 . Также опубликован в журнале "Чайка", Балтимор. за 10/2011.
![Устаревшая модель, одна штука](/storage/book-covers/c6/c6c3fbf8a9c8cfcc509026fa8d529493de938566.jpg)
«Я устарел шестого апреля, во вторник, в семь часов вечера по Москве. Даша так и сказала Алексу:– Пит устарел, милый. Я вчера проконсультировалась с представителем компании. Говорит, что надо менять. У них проблемы с совместимостью версий, апгрейд, по его словам, нежелателен. Новая модель обойдется нам вполцены – они заберут Пита в счет оставшейся половины.– Бог с ней, с ценой, – услышал я голос Алекса. – С Настей как быть?..».
![Канатоходец](/storage/book-covers/10/102ee54eccfcbe655cdfcea24567c1add59f344f.jpg)
«В звездную рождественскую ночь, ступая босыми пятками по снегу, из цирка Честняги Аршамбо ушла Удача. Она выбралась из-под полога шапито, с минуту постояла, прощаясь, и по тающему под ногами насту заскользила через Марсово поле на свет фонарей с улицы Бурдонне.Удача ушла вслед за переманенным в заведение Арно укротителем синьором Караччоло, двумя его медведями, макакой и наездницей мамзель Фрике, которую синьор укрощал по ночам, в свободное от медведей время…».
![Хармонт. Наши дни](/storage/book-covers/73/7361835c7ec39eea6c76bb2b3fc6170ca54650be.jpg)
Многое изменилось в Хармонте с тех пор, как сталкер Рэдрик Шухарт вынес из Зоны «Золотой шар»…Нет Рыжего, умер Гуталин, уехал из города Дик Нунан. «Черные брызги», «пустышки» и «булавки» приносят скупщикам хабара уже новые сталкеры. Весь теневой бизнес подмяла под себя криминальная империя Карла Цмыга – сталкера по кличке Карлик, когда-то женившегося на красавице Дине Барбридж. Подросла дочь покойного Гуталина – Сажа, вернулся в город эмигрант Ян Квятковски, по кличке Джекпот, прибыла выдающая себя за журналистку дочь Дика Нунана Мелисса, накопил силы клан наркобарона Стилета Панини.Но главное – изменилась сама Зона.
![Темные](/storage/book-covers/f9/f92332cc81d186a9a2f5a9cfcfc2e19d9cd19169.jpg)
«Самая страшная книга» рекомендует!Добро пожаловать в царство тьмы. В этих краях под масками героев скрывают уродливые лица коварные злодеи, здесь обитают черные маги и кровожадные демоны, и любой, даже очень осторожный, шаг таит смертельную опасность.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это собрание мрачных и жутких историй в жанрах dark fantasy, городского фэнтези, магреализма и хоррора, которые никого не оставят равнодушными.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это произведения от авторов, получивших известность благодаря проекту «Самая страшная книга», и от составителя Парфенова М. С., создателя бестселлеров «13 маньяков» и «Хеллоуин».Добро пожаловать в царство тьмы.
![Последний вампир](/storage/book-covers/64/648a7293ff59b1dc15724ded22c30f851a9b57ac.jpg)
«Я вхожу в класс, спотыкаюсь о порог и с трудом сохраняю равновесие.В группе раздаются привычные смешки: в прошлый раз я, помнится, действительно-таки навернулся. Ловлю падающие очки, цепляю их на нос и иду к доске. На ней надпись: «Птицерон – болван». Птицерон – это я, Андрей Иванович Птицын. Кличку придумал душа группы, староста и гитарист Женька Басов, надпись сделана им же. Женька трижды пересдавал мне речи Цицерона, и, следовательно, надпись справедливая. Стираю ее тряпкой и поворачиваюсь к аудитории. На мне синий пиджак, приобретенный в комиссионке пятнадцать лет назад, мятые брюки в клетку оттуда же и красно-желтый с обезьянами галстук.
![Дьяволы Фермана](/storage/book-covers/a3/a33bd8fbcbdac764889ad2606a4af5f9a2635063.jpg)
В рекламном бизнесе совесть — понятие устаревшее. А уж чтобы провести успешную кампанию очередного моющего средства — и вовсе все средства хороши. Участие в ролике настоящей уличной банды? Великолепно! Настоящее, реальное избиение в кадре? Гениально! Потому что цель оправдывает средства. Потому что победителей не судят!
![Красавица и чудовище](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Конец света](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Настоящая книжка Фрэнка Заппы](/storage/book-covers/3f/3f5009153fc65dd5bfa7e6949a5b7e8e741a1f35.jpg)
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
![Рассказы](/storage/book-covers/73/73d6be922fbdf009305ae8db55ecf2bd4caa007b.jpg)
Здесь представлены рассказы из книги «Страх гиацинтов» Филипа Ридли — один из самых ярких писателей британской новой волны. В своих романах, рассказах, пьесах и фильмах (культовые ленты "Зеркальная кожа" и "Темный полдень") он создает мир, пронизанный черным юмором и эротическим символизмом, обнажает темную сторону человеческой природы, исследуя двусмысленность чудовищного и прекрасного…
![Про Чаку-Баку (Маккена отдыхает!)](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.