Свой - [2]
Потому что там, на заплёванном цементном полу нашли то, что осталось от Славки. От моего единственного брата, старшего, тянувшего меня после того, как загремел на пожизненное папаша, зарезавший по пьяни двоих забредших в гости приятелей-алкашей и напоследок зарубивший топором маму.
Мне стукнуло тогда тринадцать, а приводов за драки и мелкое хулиганство было по самую жопу. Гнить мне в интернате, а то и за решёткой в колонии, если б не вернувшийся из армии брат. Славка меня не отдал.
Он был особенным, не похожим ни на отца, ни на меня, ни на окрестную шпану, гопоту и пьянь. Рослый, жилистый, резкий в движениях — боксёр от бога, по словам тренера. А ещё серьёзный, усидчивый — из школы одни пятёрки таскал и мечтал поступить в университет. Папаша, когда не на нарах чалился, глядел исподлобья то на него, то на маму и говорил, что, мол, нагуляла. Может, потому и порешил её, гад.
— Гладиолус на помойке, — сказал маме участковый, когда явился к нам однажды во время одной из отцовских отсидок. — Повезло тебе с сыном, Нинка. Со старшим, — уточнил он, косясь на меня. — А то по малому, по говнюку, кича плачет. Да и тебя, сучку, будь моя воля, давно бы упёк.
В университет Славка поступил. Но не на дневной, как хотел — на вечерний. Из-за меня, хотя тогда я этого и не понимал. По утрам брат частенько уходил невесть куда, одеваясь так, будто собирался копаться в выгребной яме. Возвращался хмурый, насупленный, а однажды привёл домой губастого заморыша с тухлым взглядом.
— Это Прыщ, — представил заморыша Славка. — Если со мной что случится, он поможет деньгами.
— Что случится? — испугался я.
Брат не ответил, и что он имел в виду, до меня дошло лишь четырьмя годами позже, на третий день после того, как опознал Славку в морге. Я не видел того, что под полиэтиленом, и не понимал, почему мне показывают лишь то, что недавно было Славкиным лицом. Искрошенные передние зубы. Распухший, полуоторванный язык, уже не помещающийся в мертвом рту. Пустую глазницу. Другую, с выползшим из неё и повисшем на скрюченном буром лоскуте глазом.
Потом было Ново-Южное кладбище, похороны и подваливший ко мне, едва Славку зарыли, Прыщ.
— Твой брат работал на меня, Стас, — он протянул перехваченную аптечной резинкой пачку денег. — За последнюю ходку рассчитаться с ним я не успел. Забирай, твоё. Когда закончатся, позвони.
Через три недели я позвонил и парой дней позже вышел на ходку вместо брата.
Утро было нехорошим, серо-свинцовым за окном, тошно-кисловатым во рту и муторно-тяжелым в желудке. Я с трудом разлепил глаза, вслепую нашарил ногой тапочки. Сонно протопал в туалет, задрал ночнушку, приспустил пижамные штаны, и только когда тугая струя ударила в ободок унитаза, оросив голые ноги горячими каплями, сообразил, что мочусь стоя.
Я всегда поступал так после мероприятия — вечером или ночью. И, конечно же, делал это аккуратно, даже не пользуясь воронкой. Дурацкое, идиотское приспособление для извращенцев. А я не извращенец. Не извращенец, ясно вам?! Гондоны сраные! Класть я на вас хотел.
Ночью, во время сна, я уходил, уступая наутро место другой мне и всему женскому, что мне подобало. Но на этот раз почему-то подзадержался.
Выцедив последние капли мочи, я дернула бедрами, чтобы стряхнуть влагу. Натянула штаны и двинулась на кухню. Открыла холодильник. Ну, все понятно. Витя опять вставал ночью жрать. Полпачки творожной массы с изюмом как не бывало, и колбаса как-то очень уж сиротливо притулилась в дальнем углу. Кстати, о колбасе…
Силиконового дилдака в нижнем ящике буфета не оказалось. Значит, ночью у нас было мероприятие. Но почему тогда я не помню о нем? Я не слишком чётко помню, что бывает, когда вылезает Виталя. Но не Витя же. Это было странно, нехорошо и не вполне правильно.
Я обогнул трансформаторную будку по широкой дуге. Убийцу так и не нашли. Мусора таскали меня в ментовку раз десять, следак то притворялся, что сочувствует, то орал на меня, будто его резали.
Помочь следаку я ничем не мог. Славкиных друзей я не знал, его девушку видел лишь раз, мельком, а благодетеля Прыща сдавать не имел права. Да и не при делах был Прыщ — однажды следак обмолвился, что мой брат далеко не первый в цепочке. Так я узнал, что в районе орудует серийный убийца, маньяк. Мусора его до сих пор не нашли. И я не нашёл тоже.
Сотни раз я бродил в одиночку по районным улицам, ссутулившись и упрятав руки в карманы. Пальцы левой были продеты в свинцовые кольца кастета, правая намертво сжимала рукоять выкидухи. На мусоров надежды не было, и я ловил маньяка на живца — на себя самого. Только вот мною он не заинтересовался…
Я сделал две закладки в подвале обшарпанной пятиэтажки с провонявшими мочой подъездами. Ещё одну в жерле давно засорившегося мусоропровода, и последнюю — на чердаке. Потом выбрался из пятиэтажки наружу. И замер. Меня ждали.
Их было трое, тёртых, кручёных мужиков, небритых, с растатуированными пальцами. Нездешних — местные знали, что со мной лучше не затеваться.
— Бабло, — коротко бросил рябой, лет тридцати мужик с перебитым носом. — Бабло гони, фраер.
— Или дурь, — добавил другой, патлатый. — Фули пялишься, козлик? Тебя тут давно срисовали.
Возможно, это лучший из всех моих когда-либо написанных рассказов. Возможно, я лучший ещё не написал. Опубликован в журнале "Мир фантастики", Москва, за 10/2011 . Также опубликован в журнале "Чайка", Балтимор. за 10/2011.
«Я устарел шестого апреля, во вторник, в семь часов вечера по Москве. Даша так и сказала Алексу:– Пит устарел, милый. Я вчера проконсультировалась с представителем компании. Говорит, что надо менять. У них проблемы с совместимостью версий, апгрейд, по его словам, нежелателен. Новая модель обойдется нам вполцены – они заберут Пита в счет оставшейся половины.– Бог с ней, с ценой, – услышал я голос Алекса. – С Настей как быть?..».
«В звездную рождественскую ночь, ступая босыми пятками по снегу, из цирка Честняги Аршамбо ушла Удача. Она выбралась из-под полога шапито, с минуту постояла, прощаясь, и по тающему под ногами насту заскользила через Марсово поле на свет фонарей с улицы Бурдонне.Удача ушла вслед за переманенным в заведение Арно укротителем синьором Караччоло, двумя его медведями, макакой и наездницей мамзель Фрике, которую синьор укрощал по ночам, в свободное от медведей время…».
Многое изменилось в Хармонте с тех пор, как сталкер Рэдрик Шухарт вынес из Зоны «Золотой шар»…Нет Рыжего, умер Гуталин, уехал из города Дик Нунан. «Черные брызги», «пустышки» и «булавки» приносят скупщикам хабара уже новые сталкеры. Весь теневой бизнес подмяла под себя криминальная империя Карла Цмыга – сталкера по кличке Карлик, когда-то женившегося на красавице Дине Барбридж. Подросла дочь покойного Гуталина – Сажа, вернулся в город эмигрант Ян Квятковски, по кличке Джекпот, прибыла выдающая себя за журналистку дочь Дика Нунана Мелисса, накопил силы клан наркобарона Стилета Панини.Но главное – изменилась сама Зона.
«Я вхожу в класс, спотыкаюсь о порог и с трудом сохраняю равновесие.В группе раздаются привычные смешки: в прошлый раз я, помнится, действительно-таки навернулся. Ловлю падающие очки, цепляю их на нос и иду к доске. На ней надпись: «Птицерон – болван». Птицерон – это я, Андрей Иванович Птицын. Кличку придумал душа группы, староста и гитарист Женька Басов, надпись сделана им же. Женька трижды пересдавал мне речи Цицерона, и, следовательно, надпись справедливая. Стираю ее тряпкой и поворачиваюсь к аудитории. На мне синий пиджак, приобретенный в комиссионке пятнадцать лет назад, мятые брюки в клетку оттуда же и красно-желтый с обезьянами галстук.
«Самая страшная книга» рекомендует!Добро пожаловать в царство тьмы. В этих краях под масками героев скрывают уродливые лица коварные злодеи, здесь обитают черные маги и кровожадные демоны, и любой, даже очень осторожный, шаг таит смертельную опасность.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это собрание мрачных и жутких историй в жанрах dark fantasy, городского фэнтези, магреализма и хоррора, которые никого не оставят равнодушными.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это произведения от авторов, получивших известность благодаря проекту «Самая страшная книга», и от составителя Парфенова М. С., создателя бестселлеров «13 маньяков» и «Хеллоуин».Добро пожаловать в царство тьмы.
Юрий Вафин – один из самых загадочных персонажей Рунета. Его каналы и соцсети привлекают десятки тысяч подписчиков, его цитируют и приглашают на интервью, его постов ждет огромная аудитория – но никто не знает, как он выглядит. Искрометная интеллектуальная сатира под маской дворового фольклора и автор, упорно сохраняющий инкогнито – вот рецепт успеха Вафина. Этак книга собрала лучшие тексты Юрия Вафина. По ней можно гадать, из нее можно черпать мудрость, ее можно цитировать. Невозможно лишь одно – остаться к ней равнодушным.
Много лет назад группа путешественников отправилась в «тур обреченных» в Ад, штат Техас. Вскоре после их судьбоносного путешествия город был обнаружен техасским полицейским-спецназовцем Гарреттом Паркером. За проявленный героизм, Гаррет был повышен до Техасского Рэйнджера. С того рокового дня прошло более десяти лет. Но что-то ужасное происходит снова.Сначала бесследно исчезали водители, а теперь из Эль-Пасо в рекордных количествах исчезают дети. Гарретт отправляется обратно в этот район для расследования.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.