Своё и чужое: дневник современника - [18]

22 апреля. Догма эта — вульгарный социализм, вне сложности, противоречий и многообразия жизни. Именно этот социализм стал манией наших руководителей, они фанатично стремились осуществить его в течение своей жизни, подстёгивая и ломая общество. Здесь полное отрицание диалектики: централизм без демократии, экономика без выгоды, общественное без личного, образование без культуры, классовое без общечеловеческого. Соединение того и другого означало бы недостижимость «идеала» на практике, признание бытия неподвластным волюнтаризму, а так хотелось войти в историю живым богом.

18 мая. Некоторые доктора правильно мыслят, их и мои поиски идут в одном направлении, кое в чём я опережаю, чтобы впоследствии обнаружить совпадение или близость. Истина, запоздавшая на десятилетия.

24 июня. Если что-либо и погубит людей, так это пещерный разум. С невероятной быстротой вспениваются мнения, крайние оценки и приговоры, и тотчас проступает «tabula rasa» — инфантильное, вздорное, нетренированное и претенциозное мышление. Платить за это удовольствие придется дорого, как за всё несвоевременное и старчески — дряхлое.

Юноша-студент, всколыхнул моё прошлое, когда обронил: «Я разуверился в человечестве». Он разуверился, а я пытаюсь объяснить, иначе взыграет подсознание. Какой беспомощной и самоуверенной выглядит наша патентованная элита по сравнению с московским школьником Левой Федотовым. Его дневник 41-го года необъясним, если не знать силы свободного разума.

30 июня. Публикация дневника — запоздалое раскаяние. Поколение, обдуманно и безжалостно выкошенное сначала чужими, потом своими. Если бы эти голоса звучали громко и их слушали, мировая история пошла бы совсем другим руслом. Наступает пора дневников, в них всегда неосуществленное бытие, похороненные надежды и судьбы, вызов содеянному.

30 июля. Из района, две недели не читал газет, отключился от вещания и сразу оказался вне тонкого, хрупкого слоя пропаганды. Там всё по-прежнему, жизнь катится проторённой дорогой, словно в насмешку над перестройкой. Местная газетка, однообразная, унылая, приниженная; непроходимая забота о куске хлеба, дровах, водка... Читал Максимова, он заскучал бы в современной деревне. Старое народ забыл и растерял, новое не складывается. Если и хлеб едва по приказу родится, то праздники и обряды только чахнут, а в целом, думаю, в деревне давно нет настроения и охоты к духовной жизни, времена не те. Какому приволью шуметь бы среди этих лугов и лесов, как возрадоваться бы надо очарованию земли, а вместо этого хмельной задор, мелочное скопидомство и бытовое неряшество.

11 августа. Напутали за века со смыслом жизни, особенно у нас в России, чтобы ублажать совесть интеллигентов. А суть проста: в каждой жизни заложен либо дальний, либо ближний прицел, и последний преобладает как массовый, за исключением всех разновидностей безделья. Понимание своего предназначения должно избавить от напрасных и разрушительных сомнений, метаний, преступлений. Желание приписать себе без оснований дальний прицел всегда оборачивается насилием и над собой, и над людьми, здесь преступается мера в угоду честолюбию и славе. Наш удел — раскрытие ближнего смысла с наибольшей полнотой и страстью.

14 августа. Да, для себя, для ближних, для дальних. Приемлю всё, кроме животного эгоизма. У меня выходит отчасти второе и дурно, неудачно — первое.

24 ноября. История с Ельциным наделала шума и возбудила многочисленные толки. Что ни говори, а первое после долгих лет «единодушия» публичное разногласие, попытка следовать данному слову, что было так естественно в ленинские времена. В этой истории вся двусмысленность, неопределенность момента: с одной стороны, решительные фразы, заверения и заклинания, с другой — бессилие перед собственным аппаратом, оправдание реалий перестройки, довлеющий вождизм, умолчание о пружинах начала 80-х. Когда же победит не мнимый, а подлинный коллективизм, когда громко осудят подлое ожидание «своего» часа, права кромсать по-своему? У Ельцина была попытка восстать против извечного порядка вещей, его сомнения понятны и своевременны.

В чём необоримая сила обывательщины? В примирении с убийственным однообразием будней, в приспособлении к заведённому ходу жизни, нежелание и неумение прервать, изменить, переделать его, в наслаждении устоявшимся бытом. Все кризисы детства и юности от неприятия и протеста против кругового движения, повторяемости, скуки. Нужен талант, чтобы вносить диссонансы, идти наперекор, делать безумные поступки. Вревская сумела это сделать раз и навсегда. Я не умею сделать подобного, я стал обывателем.

6 декабря. Нас всегда учили судить человека по идейным, а не нравственным устоям, и потому нередко громогласные негодяи-соглашатели становились нашими друзьями, а стыдливые друзья превращались во врагов. А ведь нравственность, как творимое добро, не зависит от исповедуемой доктрины. Вот он, длинный ряд коммунистов-преступников — мздоимцев, циников, развратников. Всякий раз передёргивает, как подумаешь, в чьих руках судьбы миллионов. Любая теория оправдана, если делает человека лучше. В христианстве могучий заряд нравственности, оно обращается к уставшему и изнемогшему от вражды и ненависти человечеству.