Своё и чужое: дневник современника - [17]

1987

1 января. Мать в отъезде, остались одни с Андрюшей. Тяжёлый ребёнок, с сильными признаками дурной наследственности, не без способностей. Требует терпения и гибкости, ни того, ни другого не хватает, чаще запрет и принуждение. Огорчений много и надежды сомнительные, каждый день вижу их, уже испорченных, потухших, лукавых — горе родительское. Читает много, моя заслута. При всех срывах и просчётах, эта душа возьмёт больше и будет богаче, развитее, чем в другом случае.

Часто непреодолимая трудность для родителей — перебороть позитивным воздействием сильное влияние обстановки. Нравственный заряд семьи ничтожно мал по сравнению с напором секса, рока, ТВ, рынка, компании, и всё это невозможно отодвинуть, а надо искусно соединить, сделать ребёнка властелином положения, тогда ничего не страшно. Удастся ли? Сам рос так, но моя натура от природы сильная, независимая. Анализируя теперь, вижу, что интуитивно выбирал серьёзное и положительное.

20 лет назад мечтали с Сашей: будут ли открыты архивы и написана подлинная история Отечества? Он был скептиком, я рисовал ему заманчивую будущность. А сам уже 15 лет излагаю унылую хронику съездов, строек и починов. Верно отметил Эйдельман, что были и остаются две российские истории — явная и тайная. Конечно, появится и единая история, но, пока политические соображения берут верх, дальше общих фраз дело не движется.

Щедринское «Чего изволите?» в большом употреблении. Вчера Высоцкий был гоним, а ныне его имя не сходит с первых страниц. Заговорили о «Докторе Живаго». Верный признак рабского состояния общества, правда с душком. И Сахарову дали ход, хотя он не изменился. Как это легко может прерваться, если вмешается, не дай бог, костлявая.

11 января. Сократил учебную нагрузку вдвое, при наших расходах нет нужды терзать душу. Сознаю, что при сложившихся стереотипах школьного дела ученики во многом правы, но что же делать мне, учителю? Рассказывать байки и играть роль «старшего друга»? Уступок делаю довольно, но приводит в ярость бесполезность всех усилий. Напряжённый спектр отношении с выпускниками, не прощают мне превосходства и нетерпимости к скудоумию и школярству. Странно, что слабый общественный интерес в такое время, полная неосведомлённость об очевидных фактах.

11 февраля. Сильно выступил на политзанятии о демократии. Требуется предельная собранность и убеждённость власть имущего. Долго не мог отойти, бессонная ночь. Всё это годами выношено и проверено, жизнью заплачено. При всей раздвоенности и уступчивости, никогда не умел приспосабливаться и извлекать выгоду, легко разрушал достигнутое. Ничего не осталось ни позади, ни впереди, только череда дней однообразных и безнадёжных. И жуткая тоска из-за неспособности прервать всё сразу. Чтение — единственное, что вызывает острый интерес.

Тарковский, ещё одна жертва безвременья, такая запоздалая на слух смерть. Человек не флюгер, колесование еще никого не исцелило, гибнут даже сильные духом. Тут, правда, есть посмертная судьба, горькое утешение для живущих. А кто помянет нас?

8 марта. Так хочется, чтобы кто-нибудь круто вмешался в мою жизнь и повёл за собой. Утопия, со мной даже не разговаривают просто так, робеют или опасаются, а мне брать почин уже скучно. Сорвалась пропагандистская поездка в район, и всё потому же — чужой. Бывшие шестиклассники помнят, зовут в свою школу, они теперь на выпуске. Читаю их сочинения, и слеза прошибает. Вдохновенный год, взаимная окрылённость и любовь, а я ушёл. Они были бы моими целиком и навсегда. Осталось одно ремесло.

16 марта. Отдал бы всю жизнь за один час Альенде или Борхе: там очевидна цель и власть над временем.

31 марта. Ходил левым берегом по лыжне. Тяжёлый, зернистый снег, сырой воздух, взбудораженные вороны. Да ведь и люди — те же вороны, тот же круг земной, и чем полней, без изъятий, он осуществится, тем счастливей человек. Смысл жизни неуловим в умственных построениях, только народной поэзии дано раскрыть его во всём многообразии — от простого «я на камушке сижу» до «не мешай мне думу думати».

12 апреля. Мои лекции приводят людей в движение, а я говорю лишь то, что думаю, и этот старый простой приём срабатывает безотказно. Как же долго нас оболванивали и забивали разум галиматьей, что очевидные истины выводят из апатии и скуки. Тем не менее, никак не складывается привычка выступать, каждый раз и страх, и сомнение, и запредельная свобода. Культура — это степень совершенства: человека, мысли, вещи, коллектива... Потому она так желанна и вечно недостижима, и так несносно отсутствие совершенства в себе и других. Беда и в том, что за привычными плодами эрзацкультуры постепенно теряется идеал, торжествует на всех уровнях посредственность.

Перечитываю Эренбурга. Это ещё один парадокс нашего времени: историю в большей степени пишет поэт, чем учёный. А метод существует полтора века и провозглашен государственной доктриной.

21 апреля. «Новый мир» захватывающе интересен и неожидан. Вот она, неотразимость свободной мысли. Многое, о чём догадывался, проясняется и приобретает силу убеждения. Теперь главное — без устали срывать мишуру, которой изгадили нашу историю. Полвека наш народ был жертвой активно проводимой Догмы, и всё, что в неё не укладывалось, безжалостно отсекалось