Свободная - [66]

Мы в «Розовой подвязке».

И в этот момент я понимаю, что за крики доносятся до меня. Это плач ребенка.

– Клара!

Я открываю глаза и понимаю, что каким-то образом оказалась на полу в гостиной. Две пары глаз – одна голубая, а вторая зеленая – с беспокойством смотрят на меня сверху вниз.

– Что произошло? – спрашивает Такер.

– Ты вновь была в темной комнате, – уверенно говорит Кристиан.

– Это «Подвязка». – Я упираюсь руками в пол и пытаюсь сесть. – Мне нужно позвонить. Где мой телефон?

Такер находит сотовый на кофейном столике и приносит его мне, пока Кристиан помогает мне добраться до дивана. А я в это время все еще пытаюсь отдышаться.

– Там начнется пожар, – говорю я Кристиану.

– Ох, замечательно, – недоверчиво хмыкает Такер.

Я набираю номер Анджелы. Гудки следуют один за другим, но она не берет трубку. С каждой секундой страх все сильнее сжимает желудок. Но затем раздается щелчок, и с другого конца трубки доносится тихое:

– Алло.

– Анджела! – восклицаю я.

– Клара?

Судя по голосу, она спала.

– У меня только что было видение, и оказалось, что темная комната – это зал в «Подвязке». А звуки, которые я слышала, – помнишь, я тебе говорила? – это детский плач. Скорее всего, Уэбстера. Тебе нужно убраться оттуда. Прямо сейчас.

– Сейчас? – все еще не до конца проснувшись, повторяет она. – Уже девять часов вечера. Я только уложила его спать.

– Эндж, они идут. – В моем голосе отчетливо слышны отчаянные нотки.

– Так, притормози, Клара, – просит Анджела. – Кто идет?

– Не знаю. Чернокрылые.

– Они узнали об Уэбе? – спрашивает она, наконец-то разобравшись, о чем я ей говорю. – И хотят прийти за ним? Но откуда?

– Не знаю, – повторяю я.

– А что ты знаешь?

– Что произойдет нечто ужасное. Ты должна уехать из «Подвязки».

– И куда же? – интересуется она, все еще не осознавая всю серьезность ситуации. – Нет. Сегодня я точно уже никуда не пойду.

– Но, Эндж…

– Как давно тебе приходит это видение? Почти год? Так что я не вижу смысла нестись куда-то сломя голову. Я подумаю об этом утром.

– Но сегодня видение было другим. Слишком ярким.

– Ну, видения часто бывают обманчивыми, не так ли? – разозлившись, выпаливает Анджела. – Ты считаешь, что разгадала их, но это не так. – Она вздыхает, будто вдруг осознает, что перекладывает свои проблемы на меня. – Я не могу сорваться посреди ночи из-за чьей-то прихоти, Клара. Нужно все продумать. Приходи утром в «Подвязку», и мы обсудим твое видение, хорошо? А потом я решу, что делать дальше.

Вдруг на заднем плане раздается пронзительный плач.

– Замечательно. Мы разбудили Уэба, – раздраженно говорит она. – Мне нужно идти. Увидимся утром.

И Анджела вешает трубку.

С минуту я молча смотрю на телефон.

– Что все это значит? – спрашивает Такер позади меня. – Что происходит?

Я встречаюсь взглядом с Кристианом, понимая, что он уже прочитал мои мысли.

– Можем поехать на моем пикапе, – предлагает он.

– Как только доберемся до «Подвязки», я попробую показать ей свое видение, – говорю я, когда мы устремляемся к двери. – Может, получится с ней поделиться. А если нет, мы уговорим ее. После чего поможем собрать вещи и перевезем Анджелу с ребенком в отель.

Я накидываю пальто на плечи.

– Подождите, что происходит? – спрашивает Такер, выходя вслед за нами на крыльцо. – Постой, Морковка. Объясни мне, что происходит?

– У нас нет времени, – бросаю я через плечо, несясь к машине, а затем добавляю: – Нам нужно идти. Прости.

Как только я забираюсь в пикап, Кристиан разворачивается и мчит в Джексон, разбрызгивая гравий на подъездной дорожке. А меня охватывает чувство, что испытания, о которых говорил папа, уже начались.

14 Оставь свои надежды

Когда мы пересекаем границу города, мне приходит сообщение от Анджелы: «Пот лк». Я не понимаю, что это значит, но мое плохое предчувствие лишь усиливается. Так что вряд ли стоит удивляться, что входная дверь «Подвязки» приоткрыта. Но мы с Кристианом напрягаемся. Анджела Зербино всегда запирает замки, особенно в нерабочее время, потому что в прошлом году несколько пьяных туристов ворвались в театр, украли из гримерок костюмы и отправились разгуливать по городу в нижних юбках. Кристиан аккуратно приоткрывает дверь, и мы прокрадываемся в вестибюль. Здесь никого нет. Он останавливается и осматривает замки. Но на них нет никаких повреждений. А значит, их не взламывали.

Я пересекаю вестибюль, подхожу к красному бархатному занавесу, отделяющему переднюю часть дома от зрительного зала, и отодвигаю его в сторону. Свет выключен. Театр окутывает тьма, возрождающая мои худшие страхи, поэтому я тут же отворачиваюсь.

Сверху доносятся приглушенные голоса, а затем звук, похожий на скрип ножек стула по полу.

Я неуверенно кошусь на Кристиана.

«Что нам делать?»

Он кивает в сторону лестницы, которая ведет на второй этаж, и мы медленно поднимаемся по ступенькам. Стараясь не шуметь, мы останавливаемся на верхней площадке и прислушиваемся к происходящему за закрытой дверью, из-под которой пробивается полоса яркого света.

Меня охватывает желание постучать, будто если я буду вести себя как ни в чем не бывало, то окажется, что ничего и не произошло. Словно на мой стук откроет Анна, а затем без тени улыбки спросит, что мы здесь позабыли в такой поздний час, но все равно отведет к Анджеле, а подруга оторвется от книги, которую читает, развалившись на кровати, посмотрит на нас и спросит: «Серьезно? Вы такие параноики, что не смогли дождаться утра?»