Свидания в непогоду - [28]

Шустров, заложив руки за спину, молча сжимал пальцы. Береснев последним, медленно, наклонив голову, покидал кабинет…

4

Как Иванченко и ожидал, вопрос о механизации ферм не вызвал на совещании особых трений; за торф поругали, но в общем картина не была такой неприглядной, как ему рисовалось. Скоро стало известно, что район подтянулся и с торфом, затем пришла телеграмма: областные организации поздравляли коллектив «Сельхозтехники» с успешным завершением годового плана.

Неделей позже кассир получил в банке премиальные. Закрывшись в комнате партбюро, Иванченко, Земчин и председатель рабочкома распределяли — кому и сколько вручить. Сто рублей отложили на коллективный вечер; часть средств на эту же цель выделили из директорского фонда.

В субботний вечер на усадьбу со всех сторон подкатывали гости из хозяйств. С потолка столовой полыхали яркие лампы. Во всю длину зала вытягивались составленные буквой «П» столы, и нарядная Луиза командовала отрядом официанток.

Топая с мороза сапогами, в клубах пара, входили в вестибюль трактористы, ремонтники. Здесь же чертыхались оставшиеся без ужина холостяки железнодорожники, случайные приезжие… У Петра, не успевшего раздеться, блестели глаза. Пригибая к себе за руку Малютку, он говорил громко:

— Ты знаешь, по какому принципу та лопасть работает? Нет, ты этого, Боря, не знаешь. Слушай-ка…

Шустров, проходя мимо, пригляделся к слесарю, взгляд и голос которого показались ему подозрительно возбужденными. Отыскав дежурного, он издали кивнул на Петра:

— Этого не пускать. Ни в коем случае!

В начале восьмого приехали Береснев и Прихожин. Оба были в шубах и валенках, красные, промерзшие, — весь день ездили по хозяйствам.

— Ну, именинники, принимайте гостей, — говорил Прихожин, поглядывая на уставленные яствами столы. Заметив бутылки с рябиновой настойкой, раздул тонкие ноздри: — Это что ж такое, товарищи? Кто санкционировал?

— Только по сто, самую малость. За праздник, — растерялся Иванченко.

— Не скромничай, Алексей Константиныч, — потянул Береснев Прихожина. — Небось сам приложишься… А где директор столовой? — Из-за спины Иванченко выкатился округлый человечек в белой куртке. — О людях вы подумали, что столуются?

— Так ведь что-нибудь одно, Павел Алексеич…

— Плохо. Организуйте хоть в своей служебной комнате.

Пока «именинники» собирались кучками, курили, Береснев подошел к двум ярко расцвеченным стендам; там были фотографии, диаграммы и вырезки из газет — всё о работе «Сельхозтехники». Большой снимок привлек внимание секретаря. «Коллектив рационализаторов и передовиков», — прочитал он подпись под ним и улыбнулся.

В самом центре снимка, в первом ряду, сидел Прихожин, справа от него инструктор из области, слева Иванченко, а по краям и выше, в задних рядах, теснились механизаторы, и среди них в самом углу торчала кепчонка Лесоханова.

— Не знал я, Алексей Константиныч, что ты еще и рационализатор, — подмигнул секретарь райкома Прихожину. Тот, уставив очки на фото, пробурчал сердито: «Придумают, черти!»

Торжественно и с некоторой стеснительностью, как бывает в таких случаях, люди расселись за столами. Открывая вечер, Береснев поздравил механизаторов, напомнил им о ближайших задачах. Постепенно говор и звон посуды двинулись вкруговую по залу.

Сидя между Лесохановым и Климушкиным, Арсений бездумно слушал плановика, рассказывавшего о своей последней поездке в город. Полстакана «рябиновки» приятно кружили ему голову и чаще, может быть, чем следовало, поворачивали ее в ту сторону, где сновала высокая женщина в кружевной наколке. Луиза разносила с помощницами пиво, убирала пустую посуду. Она молодо и радостно ходила между столами, улыбалась и шутила, и на виду у всех была в своей стихии, как рыба с яркой чешуей в аквариуме.

— Очень, знаете ли, приятно пройтись зимним вечером по проспекту, — говорил, нарезая семгу, Климушкин. — Свет, толпы гуляющих, под ногами твердь асфальта… Э, вы не находите?

Шустров потянулся за лимонадом, но две другие руки, полные и упругие, до локтей оголенные, выставили перед ним и открыли бутылку с пивом. И обдало близким теплом, запахом косметики.

— Это за мое здоровье, — сказала Луиза.

— С удовольствием, — ответил он. — Но пиво для этой цели не очень крепко. Она склонилась поближе:

— За крепостью дело не станет!

Скоро всё пришло в движение, появился баян, закружились пары. Шустров, закурив, встал. Огибая угол стола, он встретился глазами с Нюрой. Володя из «Зеленой горки» осторожно тянул ее за локоть, звал, она слабо отнекивалась. Потом Володя ушел, и Шустров, проходя мимо Нюры, услышал негромкое:

— Куда вы, Арсений Родионыч? Посидите!

Он рассеянно оглядел зал и подсел сбоку от нее. На столе перед Нюрой среди посуды укромно прятался стакан, налитый наполовину настойкой.

— Хотите? Это я вам… — тихо проговорила она.

— Спасибо, Нюрочка.

Сквозь звуки баяна, голоса и шарканье ног от входа донеслись гулкие удары в дверь. Хриплый голос кричал из сеней:

— Меня не пускать? Да что вы сделаете без нашего брата!

Шустров приподнялся, шагнул в сторону. Быстро прошли Земчин и Лесоханов, бросая на ходу: «Опять Петро!» У двери надевал шапку Береснев. А баян всё играл, и кружились пары, и Шустров увидел почти рядом с собой Луизу и Прихожина, скользнувших в танце. Постояв еще с минуту бесцельно, он вернулся к столу.