Свидание в Самарре - [19]

— У меня машина не заводилась, — сказал Джулиан. — От холода.

— Что? Не заводилась? — переспросил старик. — А я-то думал, что тот прибор у тебя в гараже…

— Машина была не в гараже. Я оставил ее на улице на ночь, — сказал Джулиан.

— У нас замело выезд, — объяснила Кэролайн. — Мы ведь живем почти в деревне. Снегу намело до крыши.

— Вот как? — удивился доктор. — Что-то я никогда не слышал про такие сугробы. Удивительно. Мне мартини, пожалуйста. А вам, Кэролайн? Тоже мартини?

— С удовольствием, — ответила Кэролайн. — А ты что будешь пить, Джулиан?

— Можете не спрашивать, — сказал доктор. — Он пьет все, и вам это хорошо известно.

— Видели нашу елку? — спросила миссис Инглиш. — Одни палки, а сколько с ними хлопот. Мне нравится голубая ель, но с ней хлопот еще больше. Когда детей в доме нет, по-моему, не стоит устраивать елку.

— У нас тоже есть маленькая елочка, — сказала Кэролайн.

— Джулиан, ты помнишь елки, которые мы устраивали, когда ты был ребенком? И вы, Кэролайн, наверное, приходили к нам на елку?

— Нет, по-моему, не приходила. Джулиан меня тогда ненавидел, вы забыли?

— Забавно, правда? — откликнулась мать Джулиана. — Действительно, если припомнить, вы правы. Он не любил играть с вами, но о ненависти не могло быть и речи, помилуй бог. Он вас боялся. И мы тоже. И до сих пор испытываем страх.

Кэролайн обняла свою свекровь.

— Правда, правда, мама Инглиш, — сказала она, — Джулиан меня ненавидел. Может, потому что я была старше.

— Зато сейчас этого не скажешь, — ответила миссис Инглиш. — Не скажешь, что он вас ненавидел, и уж, конечно, не скажешь, что вы старше. Джулиан, почему бы тебе не походить в спортивный зал? Ну-ка, повернись. Да, у тебя растет второй подбородок.

— У меня и так много забот, мама, — сказал Джулиан.

— Прошу, Кэролайн, — сказал доктор. — Попробуйте этот коктейль, а перед тем как сесть за стол, мы с вами выпьем еще по стакану.

— Мы все выпьем еще по стакану, — сказала его жена, — а лучше давайте возьмем наши стаканы к столу. Мне бы не хотелось задерживать девушек. Но это вовсе не значит, что вы должны проглотить свой обед. Вредно для желудка.

— Расщепление питательных веществ… — начал было старик.

— Доктор, прошу вас забыть про медицину, — сказала его жена. — Пищу надо как следует жевать — вот и все. Кто скажет тост?

Доктор поднял свой стакан.

— Да благословит всех нас господь, — сказал он.

И на мгновенье посерьезнев, они в задумчивости выпили свой коктейль.

IV

Усевшись в машину, Кэролайн с Джулианом помахали на прощанье доктору и миссис Инглиш, а затем Джулиан медленно снял ногу с педали сцепления, и машина тронулась. Часы на приборной доске показывали: 4:35.

Джулиан вынул из кармана рождественский конверт, который, когда они сели за стол, лежал у него на тарелке, равно как и второй конверт — на тарелке у Кэролайн.

— Посмотри, сколько там, — сказал он, передавая ей конверт.

Она открыла конверт и достала чек.

— Двести пятьдесят долларов, — ответила она.

— А у тебя сколько? — спросил он.

Она вскрыла свой конверт.

— Столько же, — сказала она. — Двести пятьдесят. Ей-богу, это уж слишком. Они чересчур добры.

Она вдруг замолкла, и он взглянул на нее, не поворачивая головы.

— В чем дело? — спросил он.

— Ничего, просто они такие хорошие. Твоя мать такая милая. Не понимаю, как ты… Ты представляешь, как она расстроится, узнав о твоей вчерашней выходке?

— Она моя мать, — возразил он.

— Да, и порой в это трудно поверить.

— Ты что, собираешься читать мне мораль всю дорогу домой? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Какой от этого толк? Что ты намерен делать в отношении Гарри?

— Гарри? Не знаю. Могу ему позвонить, — предложил он.

— Нет, этого мало. По-моему, лучше отвези меня домой, а сам поезжай к нему и лично извинись.

— Очень надо, — не согласился Джулиан.

— Как хочешь. Но если ты не поедешь, то больше ни на какие вечера я с тобой ходить не буду. А это значит, что я не пойду ни в один дом, куда мы уже приняли приглашение, и наш вечер тоже отменяется. Если ты полагаешь, что я намерена сделать из себя посмешище, ходить на вечера, где меня будут жалеть из-за твоего поведения, забудь об этом, Джу. Вот так.

— Ненавижу я это твое «вот так», — сказал он. — Хорошо, я поеду к нему. Он, наверное, уже забыл про всю эту историю, и мое появление только растравит его.

— Дай слово, что ты не будешь его растравлять. Ты ведь умеешь с ним обращаться, Джу, когда хочешь. Я зря сказала, что ты не умеешь. Умеешь. Прояви свое обаяние на английский манер, и он на это клюнет. Но прошу тебя, сделай все как следует, чтобы праздники прошли спокойно. Ладно, милый?

Тон ее стал совсем другим, и его взволновала ее серьезность. Становясь серьезной, она дурнела, но ей так редко хотелось чего-нибудь всерьез, что она превращалась в новую, необычную Кэролайн.

— При одном условии, — сказал он.

— При каком?

— Сделаешь?

— Как я могу обещать, когда не знаю что. Что за условие?

— Когда я вернусь домой, ты будешь в постели, — сказал он.

— Сейчас? Среди бела дня?

— Ты всегда предпочитала дневной свет.

Он положил руку ей на колено.

Она тихо кивнула.

— Девочка ты моя! — сказал он, уже испытывая благодарность. — Я так люблю тебя, что словами и не скажешь.