Свет золотой луны - [13]

Патриев, с наслаждением втянув в себя соблазнительные запахи, сказал, обращаясь к Хамзату:

— Пожрать-то хотя бы нам дадут? Или это только у христианских народов такой обычай — кормить перед казнью?

Хамзат поднял свой тяжелый взгляд на Патриева и долго пристально смотрел на него. Потом спросил приглушенным голосом:

— Стрелять умеешь?

Патриев, обидевшись почему-то на этот вопрос, ответил с издевкой:

— А ты мне дай «калаш», тогда увидишь. Покрошу здесь всех в капусту. Хоть перед смертью душу отведу.

— Получишь «калаш», но всех подряд не надо. Надо с умом.

Гаврилов вопросительно посмотрел на Хамзата.

— Племянники сигнал подали, — ответил тот на вопросительный взгляд друга, — надо быть готовыми. Ты бери вон того, справа от тебя, я на себя возьму вон того араба. А ты, — обратился он к Патриеву, — постарайся подвинуться поближе к тому, что анашу потягивает. Начинаем сразу по моему сигналу.

Он посмотрел в сторону Сергея; тот, не слыша никого, полностью ушел в молитву. Хамзат сразу это понял и не стал прерывать Сергея. Но Гаврилов, перехватив взгляд Хамзата, тронул Сергея за плечо:

— Сергей, ты чего в нирвану ушел. Давай возвращайся на грешную землю.

*  *  *

Пленники сидели в напряжении, наблюдая за Хамзатом, когда тот подаст знак.

Хамзат внешне был спокоен. Наконец чуткое ухо чеченца среди птичьих криков леса уловило условный сигнал. Хамзат достал сигарету и знаком показал арабу, что хочет прикурить. Тот, подойдя к нему, чиркнул зажигалкой, но уже в следующее мгновение рухнул на землю с перерезанным горлом.

Патриев с Гавриловым тут же кинулись в сторону боевиков. Неожиданность нападения всегда дает некоторое преимущество. Им удалось сбить боевиков с ног. Но те сдаваться не собирались.

Сбитый Патриевым боевик упал рядом с горячим чайником и, облитый кипятком, отчаянно завопил, переполошив весь лагерь. Из кустов раздались выстрелы по бегущим к ним боевикам.

Гаврилов продолжал бороться со своим противником, который, обхватив одной рукой за шею Гаврилова, другой пытался дотянуться до пистолета. Гаврилов, изловчившись, вцепился в руку зубами и сумел освободиться от смертельных объятий. Он отпрянул от боевика, чтобы бежать, но тот успел выстрелить из пистолета, и левую руку Гаврилова обожгла острая боль. Продолжая бежать, он схватился за руку и почувствовал мокрый рукав куртки. Зажимая рану рукой, он бежал в сторону, указанную Хамзатом.

Его догнал Патриев, у которого в руках был автомат, отнятый у чеченца.

— Держись, Толик, — крикнул он и, развернувшись, выпустил из автомата длинную очередь в преследователей.

Сергей вначале растерялся, но потом тоже кинулся вслед за всеми. Дорогу ему перегородил Аслан и нанес оглушающий удар прикладом автомата по голове. Сергей на некоторое время потерял сознание. Аслан, довольный своим удачным нападением, хищно оглянулся по сторонам, ища следующую жертву.

В это время автомат у него был выбит из рук большой сучковатой палкой почти в толщину руки. Следующий удар пришелся бы ему по голове, если бы он вовремя не увернулся. И удар палки угодил ему в плечо, переломав ключицу. Но вместе с ключицей переломалась и палка.

— Предатель! — взвыл диким голосом Аслан, с ненавистью глядя на Хамзата, стоящего с обломком палки в руке.

Левая рука Аслана висела плетью, но правой он молниеносно выхватил из напоясного чехла нож и метнул его в Хамзата. Нож угодил в низ живота и вошел почти по рукоятку. Хамзат застонал от боли, схватившись обеими руками за рукоятку ножа. Но когда Аслан с победным рыком кинулся на него, Хамзат, скрипя зубами, выдернул из своего тела нож. Аслан упал к ногам Хамзата, пронзенный собственным ножом прямо в сердце.

В это время очнулся от удара Сергей.

— Бежим, — прохрипел ему Хамзат.

Он подобрал валявшийся автомат и, прихрамывая, устремился вслед за своими. Сергей последовал за ним. Их отход прикрывали короткими очередями из автоматов двое племянников Хамзата и Патриев. Гаврилов отстреливался из пистолета.

Все вместе они стали отступать в заросли. Но в это время был ранен один из племянников Хамзата. Передвигаться он не мог, и его тащил Сергей с другим чеченцем.

— Дела наши, как говорят русские, кранты, — сказал с иронией в голосе Хамзат. — Здесь узкое место. Удобно их задержать, пока другие будут отходить. Надо кому-то остаться для прикрытия остальных.

— Я останусь, — сразу же сказал Гаврилов.

Но ему тут же возразил Сергей:

— Вы хоть сержант, но все-таки в запасе, а мое дело воинское.

— Хватит тут благородных играть, — оборвал их Патриев, — Толика жена с детьми дома ждет, тебя, служивый, мать, а у меня никого, детдомовский, я и останусь. — И он тут же решительно залег и стал стрелять в подползавших преследователей.

Гаврилов потрепал его по плечу:

— Прощай, Михаил, и прости, брат.

— Давай, Толик, чеши быстрей да свечку за меня поставь, как вернешься...

*  *  *

Они уже успели отойти довольно-таки далеко, а звуки перестрелки все продолжались.

— Давай, держись, Мишка, держись, брат. Задай им, гадам, перца.

Раздались два гранатных взрыва, и выстрелы смолкли.

— Вот и всё, — задумчиво сказал Гаврилов, — теперь наша очередь.

— Не хорони себя раньше времени. Пещерка моя уже рядом.