Свет в ночи - [23]

— Ох! — запоздало застонал Бен.

— Слишком сильно?

Даже палка в руках погонщика скота действует мягче. Видимо, он затронул очередной больной вопрос.

— Только не говори мне, что ты — горячая поклонница Бемби.

— Я просто обожаю Бемби. И слона Дамбо тоже.

— Ого! Насколько я понимаю, охотников ты не любишь.

Она пожала плечами:

— Мое мнение — надо выбирать себе достойных противников. Я хочу сказать — в чем перед тобой провинились грибы? Бедные, беззащитные представители флоры.

Он весь напрягся.

— Флоры?

— Сейчас — сезон сбора строчков. А еще — охоты на куропаток, но про куропаток ты даже не догадался.

Она победно улыбнулась, глядя на него.

— Так я солгал, — попытался выкрутиться он.

— И это уже который раз? Четвертый? Пятый? Я уже начала сбиваться со счета.

Бриджет начала решительно из-под него выбираться.

Бен подумал было, не задержать ли ее рядом с собой и обо всем переговорить. Ему противно было лгать, особенно если учесть то, сколько она для него сделала и какую благодарность заслужила. Он перекатился на здоровый бок и поспешно прикрылся полотенцем, пока она не успела повернуться к нему.

Он мог бы не торопиться. Бриджет поспешно вскочила с кровати, не поворачиваясь к нему, и, скрестив руки на груди, стала смотреть в окно.

— Бриджет!

— Мы поговорим об этом позже. Кто-то подъехал к дому.

Она направилась к двери, погруженная в свои мысли.

У него перехватило дыхание:

— Постой! Тебе нельзя говорить, что я здесь!

— Почему это?

Бриджет обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно.

Бен уже лишился ее доверия, ее заботы, ее естественной приветливости. Он ни в коем случае не допустит, чтобы она оказалась в опасности.

— Я не могу рассказать тебе всего, — признался он. — Просто не говори никому, что я здесь.

Он повернул голову к окну, но с постели ему были видны только вершины деревьев.

— Из-за чего тебя разыскивают? — сухо спросила она.

— Меня не разыскивают власти, если ты это имеешь в виду. Я — из положительных действующих лиц. Проблема в том, что мне неизвестно, кто еще к ним относится. Я не могу доверять полисменам, больницам… никому. Кроме тебя. Тебе я доверяю, Бриджет. Пообещай мне, что никому не расскажешь, что я здесь.

— Все это кажется довольно абсурдным.

— А если бы все казалось логичным, ты бы мне поверила?

— Ну, это было бы чем-то новым.

Он решился.

— Я работаю на правительство. Слежу за соблюдением законов. Я вел наблюдение за группой людей.

— За мичиганской полицией?

— За контрабандистами. Они провозят наркотики и свидетелей живыми не оставляют. Скажи им, что никого не видела.

Бриджет сделала шаг от окна. Секунду, показавшуюся ему мучительно долгой, она обдумывала то, что он сказал. Ей следовало бы чувствовать удовлетворение: за последнюю пару минут она узнала от него больше, чем за предыдущие сутки. К несчастью, она добилась этого нечестным путем. Снизу зазвучал гулкий стук дверного молотка.

— Успокойся. Это почтальон. Я жду срочную бандероль. Мы вернемся к этому разговору позже.

Бриджет остановилась в дверях. Она поднялась наверх, готовясь потребовать, чтобы Бен рассказал ей больше, мысленно отрепетировав свое непреклонное поведение, — и обнаружила, что ее гость крепко спит. Ей припомнилось, как он весь подобрался, когда она заметила машину с почтой. Казалось, он тревожится не за себя, а за нее. И несколько нервничает, что сказал ей правду.

Усталости, сморившей его всего несколько минут спустя, удивляться не приходилось. Как и тому, как их тела реагировали друг на друга. Бриджет снова пережила все происшедшее, проверяя свои чувства. Жаркая краска залила ей щеки — под стать тому огню, который разлился в ней, когда она легонько провела по его лбу кончиками пальцев.

У него даже во сне был встревоженный вид. Но и ей было далеко до спокойствия. Только что она предавалась эротическим фантазиям, в которых он был главным действующим лицом, и в следующую секунду оказалось, что он — вооруженный охотник за грибами и секретный агент. Бриджет крутила в руках упаковку болеутоляющего, которое ей прислал Ричи. Оставалось только надеяться, что брат не обделил себя ради человека, которого никогда не видел.

«Наверное, у нас это семейное».

Она оставила ему на подносе ленч. Рядом со стаканом сока лежали таблетка и записка. Сейчас сон Бену важнее, чем болеутоляющее. Она нежно убрала волосы у него со лба, снова прикоснувшись к коже, чтобы проверить, не повысилась ли у него температура.

Ей было почти жаль его. Бедняга буквально оказался между каменистой скалой и глубоководным озером. Она не собиралась его выдавать — но и не собиралась его отпускать, пока он не расскажет ей кто, что, где и почему. Когда он проснется, она в ту же секунду потребует от него ответов.

Сколько сейчас времени? Уже почти стемнело. В начале лета так бывает в девять или в полдесятого. Неужели он так долго спал?

Бен сел на постели, покачнулся от слабости и толкнул поднос. Взглянув на таблетку, он решил никаких лекарств не принимать. Она зашла к нему в комнату в конце дня. Он вспомнил, как спорил с ней — что-то насчет того, что он не станет принимать чертовых наркотических средств из рук незнакомцев.