Свет утренней звезды - [132]

— Ты нашел Предначертанную!? — Ольдий замкнул пульсирующие контуры и, активировав защитную сеть, уставился на меня, как хрог на муху.

— Я ее и не терял, но благодаря тебе я ее не видел вот уже целый экон, и если ты где-то напортачил, и защита не сработает, и придется торчать здесь еще несколько лун, я тебя придушу.

— Ты правда нашел Предначертанную? — не унимался Ольдий. — Но как!?

— Если я тебе расскажу, как, ты решишь, что я сошел с ума, — сомневаюсь, что друг примет на веру мою историю о погибшем отце, оддегирах, уничтоженной Нарии, и о временной спирали.

— А если не расскажешь, от любопытства сойду с ума я. Подумать только — нашел Предначертанную! Это же такая редкость. Ты счастливчик!

— Да уж, счастливчик, — если бы он только знал, какой ценой мне досталось это счастье. — Проверь свои расчеты, — остановил восторженный поток его словоизлияний. — Мне правда очень нужно поскорее вернуться на Тэон.

— Соскучился? — парень расправил пластины пиллобусов, сосредоточенно просматривая формулы. — А ты ей послание напиши. Мол, люблю, скучаю, скоро вернусь…

— Она не знает о моем существовании, — грустно улыбнулся, разглядывая простирающийся у моих ног мир.

— Не понял? — Ольдий снова отвлекся, и я пожалел, что взял его в помощники и сказал лишнее. — Как это не знает? Я уже вообще ничего не понимаю.

— Я не могу к ней пока приближаться. Не пришло время.

Время… Дурость какая. Я его заложник. Смешно, но время и мое спасенье, и мой извечный мучитель. Я поспешил, чуть все не испортив. Знал, что нельзя, но так сильно хотел оказаться с ней рядом, что потерял голову и разом поглупел, растеряв где-то все свое хваленное самообладание. Это исступленное безумие — смотреть на нее и не иметь возможности даже дотронуться. Уже не помогают ни ледяные ванны, ни бутылка крепкого ллайра, ни успокаивающие эликсиры Фэа.

Болван, о чем только думал, когда попросил Аэра и Сиэма и Каана притащить меня на тот идиотский бал? Увидел ее и словно кто-то незримый, со всей дури, ударил под дых, сбил дыхание, загасил все свечи, оставив в ярком луче света только ее волшебный силуэт. Ревность… Гнилая, черная ревность, разъедающая мозг, как кислота. У меня руки чешутся что-нибудь сломать, когда к ней кто-то прикасается.

Желание выйти из тени вечных, и оторвать Видерону башку, было таким сильным, что духи, испугавшись как бы я не разнес все к мрачной бездне, оттащили меня от него подальше. Я успокоился лишь тогда, когда золотые стали делать ставки, останется ли к концу танца правитель Арзарии только без ног, или пострадает еще и его мужское достоинство. С улыбкой смотрел, как моя синеглазая заноза со злорадным блеском в глазах калечит Видерона своими каблуками, и вспоминал наш с ней танец в песках Оддегиры.

На мгновенье мне показалось, что время снова повернулось вспять, и я чувствую ее хрупкую, подрагивающую ладонь в своей. Виденье было таким отчетливым, таким дезориентирующим, таким живым. И я даже не сразу понял, что происходит, а когда понял было уже поздно. Эя видела то же, что и я — воспоминания о нашей прошлой жизни. Я нарушил ход событий, изменив точку отсчета, позволив себе приблизится к синеглазке не в тот день и час, что в прошлый раз. Временные параллели стали накладываться друг на друга, искривляя пространство и смещая грани спектра Ррайд. Моя несдержанность едва не стала причиной столкновения миров Аэртона и Фаргоса, оказавшихся на линии излома. Я сам же и предложил отцу исправить допущенную ошибку, взяв себе в помощь Ольдия, и вот теперь, по собственной дурости уже как экон торчу в этой дыре, убирая последствия пространственного смещения в спектре.

— Приближаться, значит, ты к ней не можешь, — настойчиво донимал меня Ольдий. — А подарить ей какой-нибудь подарок или оставить знак внимания тоже нельзя?

А вот это была мысль! Вещь, принесенная из другого мира, могла повлиять на вектор времени и изменить события, а вот цветок, сорванный на Нарии, вреда бы точно не причинил.

— Аэр, — дух мгновенно вспорхнул с каменного выступа и золотым туманом завис над пропастью.

— Хочешь чтобы я отправился к ней, Солнцеликий? — растянулся в беззубой улыбке вечный. Плут, я-то знаю, что он хочет повидать синеглазку еще больше чем я.

— Отнеси ей цветок эурезии. Надеюсь, ты помнишь, как он выглядит?

Вечный гневно фыркнул. — В отличие от вас, я на память никогда не жаловался, а затем едко добавил. — Повелитель.

Ольдий изумленно перевел взгляд с корчащего уморительную рожу духа на смеющегося меня. Пагубная привычка дерзить мне и говорить колкости почему-то передалась вечным от Эи по наследству, иногда вводя в ступор даже отца.

— Только не вздумай все испортить и показать ей свою наглую морду.

— Я бы попросил, — Аэр передернулся, пустив по лицу золотую волну. — Ваша предначертанная, между прочим, назвала эту морду красивой.

— Ну, ну, я посмотрю, как она назовет эту морду на этот раз, — дух обиженно засопел. — Я в общем-то не сильно и изменился.

— Отправляйся уже, красавчик, — весело подмигнул Аэру.

Дух заискрился, мгновенно рассеявшись в вечернем воздухе, а я с завистью смотрел на тающие золотые пылинки оболочки вечного, понимая ему сегодня везет больше, чем мне. Ничего, если все сработает, как надо, завтра к вечеру, я, наконец, смогу добраться до скона и увидеть мою невозможную Эю. А потом еще дегон и… больше никто и никогда не посмеет меня с ней разлучить.