Свет небесный - [9]

как кудри, жизнью вырванные с болью.

Не кинешься им вслед вперегонки,

и не удержишь, будто плоть, в неволе.

Подпрыгивая, к берегу реки

они спешат, как перекати-поле...

Вершит свой путь, всему наперекор,

времён нерасторжимых вереница.

И зло грозит добру, и до сих пор

людей по странам развела граница.

А думы всё — о новом, светлом дне,

в нём — сокровенные мои заботы,

судьба его небезразлична мне,

как птице в синь манящие высоты.

И от степей и до Уральских гор,

охватываю мыслью мир зелёный,

и непрерывен, зорок мой дозор,

и чуток слух...

И в тишине бессонной

всё думаю о страждущей Стране,

о днях былых и о грядущем дне...

* * *

Твой взгляд —

и жаркий, и молящий...

Движенье пальцев по щеке...

Каким оно нам мнилось,

счастье,

у тех излучин на реке?..

Как мы дерзали...

Как хотели

дождаться солнечных минут...

И как мечтали

о метелях,

что наши беды заметут...

И всё

о чём-то нам вздыхалось...

Всё что-то грезилось в тоске...

А счастье?..

Видно, там осталось,

у тех излучин на песке...

* * *

И суета, и тяжба с мелочами,

и нервность —

всё осталось позади...

Как птиц,

надежды с ранними лучами

на волю выпускаю из груди.

Они взлетают,

затевая танцы, —

стрижи, кукушки, ласточки, скворцы,

поют синицы, —

юности посланцы, —

улыбчивую песню: ци-ци-ци...

И соловей безудержен, неистов,

рванулся —

петь все ночи напролёт,

не заглушая мелодичных свистов,

не выдвигаясь из певцов

вперёд...

Какой ансамбль,

хор, — ежели хотите, —

вот красота, вот истинный уют...

Прислушайтесь на миг,

не проходите,

надежды-птицы те для вас поют.

* * *

Наложил он на имя запрет,

не открылся другим поколеньям...

«Неизвестный армянский поэт» —

начертали под стихотвореньем.

Понимаю певца до конца,

утверждал он, той памяти стоя:

важен стих, а не имя творца;

подвиг сам, а не имя героя...

А бывает — отнюдь не секрет —

имя есть, и награды, и званья,

но, однако, ни капельки нет —

божьей искры, азарта, призванья...

* * *

Немощна, ворчлива, бледнолица...

Спутница совсем не по летам,

мысль — пора бы мне угомониться —

наступает, ходит по пятам.

Не лихачу, не гоню по трассе,

на руле — спокойная рука,

зорок глаз... Но много ли в запасе

остаётся дров и огонька?

Опыт мне подсказывает сразу:

порох, мол, в пороховницах есть, —

всё ещё при мне — душа и разум,

и пока не заржавела честь.

Не пришла пора угомониться

и себя покоем окружить.

И покуда будет сердце биться,

мне с любовью велено дружить.

* * *

Помню чётко вас красивою,

развесёлой, озорной...

Вы идёте молчаливою

мимо, мимо, стороной.

Оттого и мне не пишется,

остудила вдруг печаль.

Листья тополя колышутся,

улетают птицы вдаль...

Тяжело мне без приветствия

в ваших выцветших глазах

разглядеть вмиг тайну бедствия,

словно бурелом в лесах.

Может, скука заведения

вас застала в выходной;

может, смена впечатления

тяготит вас не впервой?

Возвратите взгляд приветливый,

тот — весёлый, озорной,

искренний и не кокетливый,

в этот, в этот выходной.

И свою печаль прогоните,

и моей исчезнет след.

Вы мне заново напомните,

что я всё ещё поэт...

* * *

Как коротка пора

тепла, цветенья...

Вновь краски

начинают увядать...

На переломе осени —

смятенье...

Зима к весне

впадает в благодать...

И лишь тебе, поэзия,

как свету

от солнца,

нет ни края, ни конца...

Коль ты Поэт,

и, окунувшись в Лету,

ты воспоёшь и сына и отца.

Вселенная —

поэзии начало,

чей — вечен срок,

распев — её удел,

в ней солнца лик,

она нас обвенчала

с мечтой,

с надеждой

и с величьем дел...

* * *

Поэзия — просторна...

Вошли в мои слова

и борозды, и зёрна,

и неба синева,

и моря позывные,

и нити синих рек,

и дали островные,

и будней вечный бег;

в них вовсе не случайны —

и радость, и беда,

признания и тайны,

ошибок чехарда,

и страсти озорные...

Не зря, волнуя грудь,

мои стихи земные —

крылатые чуть-чуть...

* * *

Разум наш мерцает...

Напряжение...

Нервы не выдерживают боли...

В мир приходим непременно с плачем,

а живём — то с посвистом, то с песней.

Любим наносить другим удары,

окружать их —

злостью, едкой склокой.

Выдаём за правду ложь нередко,

позабыв, какое сеем семя...

Обопрись, душа, на мысль

над бездной,

обопрись на опыт всех столетий...

Ясновидицей мечта приходит,

а уходит — молниею в небо.

* * *

Мир огромен, да так —

беспредельно в него восхождение,

перед нами пока

в эту высь —

ни дорог, ни следа...

Перекличку веков

сохранит круговое движение,

но возврата к истокам

не будет уже никогда.

Не меняя орбиты,

восходим мы выше и выше,

предрассудки, сомненья, препятствия

смело поправ...

Голос наш,

что прорезался,

звёзды однажды услышав,

может, тоже откликнется,

знак свой ответный подав...

* * *

Ветер тучи сгоняет в зенит,

вечер вызнобив возле села...

Тетива горизонта звенит,

и дорога летит, как стрела...

И луна по-над Русью трещит,

как монгольского воина щит...

* * *

Нет, я не мучаюсь виной,

не устремляюсь к раю...

Как человек насквозь земной,

на небеса взираю.

Им придаю на склоне лет

особое значенье:

Земля — подробнейший сюжет,

а Небо — обобщенье...

В лугах, в садах гудят шмели

и бабочки порхают,

и родники из-под земли

прозрачно вытекают.

Скользят, прогретые насквозь,

их струйки в даль немую,

а я им подставляю горсть

и воду пью живую.

Кувшинка в заводи цветёт,

туман при зорях тает.

Груз повседневности, забот