Свет мой - [24]

Шрифт
Интервал

Сны видел — проснуться боялся. Как в кино: двор наш вижу песочком желтым посыпан, куры ходят, петух Петрован на поленнице важно стоит, одним глазом за своими хохлатками присматривает, другим — соседушек выглядывает. А вот и мамушка Чернушку на пастьбу выгоняет. Чернушка идет по улице да оглядывается на мать, та машет ей рукой: иди, мол, иди, кормилица… Все вижу: деревню, школу на бугре, понизу речка Талая бежит по камушкам сизым, быстрая, норовистая, дальше — луга синие туманом дымятся, тайга черно стоит, а небо глубокое голубое, облака бело-белые летят. Тихо. Утро. Все вижу, все чувствую.

Мамушка у калитки стоит, вот-вот повернется, лицо увижу, глаза ее. Скажу: «Здравствуй, мама!»

Что за напасть! То сам проснусь, то в бок толкнут: «Вставай, Василий, чаевничать будем».

После этих снов огружалась душа отчаянием и угрюмостью. Как ржавый замок, наглухо замыкался. Зубы сцеплю, голову под шинельку спрячу, лежу день, лежу два — никому ни слова. А самому по-волчьи выть хочется, на весь свет завыть. Больно-то как было!

Однажды, уже под Иркутском, новый попутчик объявился: веселый, зубоскалистый. Шутки шутит, что белка орехи щелкает. Увидел аккордеон мой, что ребята с комбатом мне прислали в госпиталь, спрашивает: «Это чья Матрена на полке юбку сушит? Не пора ли девке красной к нам с неба синего спуститься, познакомиться». Снял аккордеон с полки: «Эко диво — пятачком рыло! Матрена наша — фрау фрицен. Так-так — хрен не табак, фирма Вельтмейстер. Знаем, знаменитая фамилие, бивали и таких. Ну-ну, послушаем, что за му́зыка-музы́ка». Тронул клавиши, словно на пол монеты сыпанул. Зябко и радостно душе стало. Попутчик тоже, видно, обрадовался — заворковал мехами: «Хороша, хороша. Чисто, золотые планочки. А ну-ка — нашу родную».

Со всего вагона люди к нашему огоньку потекли. Живое дело — музыка! Подбадривают музыканта: «Давай, моряк, выбирай якоря, гони волну шибче…» «Счас, товарищи дорогие, — отвечает моряк, — минуточку терпения. Вот пощупаем ее бабьи бока — тогда и можно на попа. Эх! Мила деваха, да хвора сваха! Хороша! Ей-ей, хороша! Голосок — с волосок, вот и поймай ее, жар-птицу, за красный подол…»

Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал,
В туманной дали
Не видно земли,
Ушли далеко корабли…

Вот так и познакомился я с балтийским моряком Усовым Степаном. Воевал он на Ораниенбаумском пятачке, простудился в ледяной воде, чахотку подхватил, но всю дорогу нашу над бедами своими подсмеивался: «Смерть моя на закорках сидит, ногами болтает, кашляет: ждет, когда старшине Усову понадобится деревянный бушлат шить».

— Не унываешь? — удивлялся я наивно.

— А чего слезами море солить, оно и без того горькое. Вот приеду домой: перво-наперво женюсь. Катеньку Деревцову сосватаю, дом построю большой, детей нарожаем… штук пять-шесть… потом можно и «хенде хох» — руки вверх, сдаваться, на домовину лиственницу выбирать…»

Любил моряк не только шутить — порою такие слова говорил, что до самых пяток припекал. Тридцать лет человеку, а видел далеко.

Как-то вышли в тамбур покурить. Разговор вначале, как обычно, по мелочам затеялся, а потом нежданно-негаданно самородной жилой потек: «Ничего, солдат, выдюжим. Жизнь, ох, девка сладкая! — и горбатому, и зобатому! — говорит, а самого кашель душит, рвет его изнутри. — Фу, черт! — отговаривается Степан, — самосад какой крепкий попался: с перцем, что ли? Ничего, Василий, война помиловала, а на гражданке как-нибудь выплывем. Жизнь, голуба душа, была бы только — слюбится. По жениху и — невеста найдется…»

Да, с таким не соскучишься. Думаю, красивый человек был… кудрявый, рослый… одним словом, флотской статьи.

Подружились мы с ним, словно век друг дружку знали. Стал он меня музыке учить, но я больше любил слушать, как он играет, как поет. Голос у него не сильный, с хрипотцой, но пел он с душой: просто и покойно, без надрыва.

Прощай, любимый город,
Уходим завтра в море,
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой..

Так пел, что видишь: белый город, и эту девушку на причале, море… Вот Леонид Утесов, тоже, бывало, запоет по радио: душу твою возьмет в заячьи рукавички — так тепло, так уютно сердцу станет! Часто потом думал, может, он и есть тот самый моряк с Балтики: голос очень схожий. Выплыл, думаю, моряк к солнечному берегу. Фамилия, говоришь, другая? Так у артистов мода такая — имя должно быть броское, яркое.

В общем научил меня Степан Усов музыку понимать, пальцами работать. А главное — занозинку в сердце оставил: не все, мол, потеряно, жить надо, уметь радоваться и малому, своей судьбой жить…

Ободрился я — даже не словами этими, а тем, что не один горе мыкаю. Глупо? А сердцу легче.

У Большого Невера пришлось прощаться: ехал Степан дальше на Дальний Восток в свою Уссурийскую тайгу. А мне пришла пора выходить: приехал я.

Вывел меня Степан на станцию, на скамейку посадил и говорит: «Подожди, браток, минутку одну — я счас кипятком для своих расстараюсь». Слышу — затопал, чайником забренчал. Быстро вернулся, спрашивает: «Тебя кто-то должен встречать?» Вру ему. «Ночь прокоротаю, утром встретят, писал же… До деревни сутки езды на лошадях». Деревня моя в стороне за полтыщи километров, но места эти мне знакомые: отсюда наш эшелон на войну отправляли.


Еще от автора Ким Михайлович Макаров
Рекомендуем почитать
Восхождение

Психологический роман повествует о духовном и нравственном становлении героя, происходящего из семьи с глубокими корнями в еврейских местечках Украины. Драматические события в его жизни в период перестройки и распада Советского Союза приводят его к решению расстаться с возлюбленной, чья семья противится их браку, и репатриироваться в Израиль. Любовь к религиозной женщине, рождение их сына, гибель её мужа, офицера контрразведки, при ликвидации террориста, отчаянная смелость героя при спасении её и детей во время теракта в Иерусалиме, служба в армии, любовь к девушке, репатриантке из России, формируют его характер и мировоззрение.


Безутешная плоть

Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.


Кое-что по секрету

Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.


В мечтах о швейной машинке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сексуальная жизнь наших предков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ответ на письмо Хельги

Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.


Новогодняя ночь

Очередная книга издательского цикла, знакомящая читателей с творчеством молодых прозаиков.


Начало

Новая книга издательского цикла сборников, включающих произведения начинающих.


Признание в Родительский день

Оренбуржец Владимир Шабанов и Сергей Поляков из Верхнего Уфалея — молодые южноуральские прозаики — рассказывают о жизни, труде и духовных поисках нашего современника.


Незабудки

Очередная книга издательского цикла, знакомящая читателей с творчеством молодых прозаиков.