Свет без тени - [3]

– Что хотел, то и получил.

– Нет, все-таки непонятно. Променять прекрасное место в первоклассном университете… странно.

Норико хмыкнула.

– Одни говорят, он ушел из-за какой-то любовной истории, – не унималась Каору. – Другие – что поссорился с преподавателями. Интересно, что правда?

– Думаю, все вранье.

– Вот и мне тоже так кажется. Языки-то без костей, мелют всякую ерунду. Только я вот что скажу: непонятный он какой-то. Странный.

Каору лишь несколько раз разговаривала с Наоэ, да и то исключительно о работе, встречаться же с глазу на глаз с ним никогда не случалось. Их разделяла пропасть почти в двадцать лет. Она понимала, что и думать, и говорить Наоэ должен иначе, не так, как она, но и с остальными медсестрами, куда старше Каору, он был неизменно сух. Наоэ всегда держался особняком; казалось, он упорно избегает общения.

– Почему он не женится?.. – задумчиво прошептала Каору.

– Что ты меня-то об эт5 м спрашиваешь?

– Наверное, многие почли бы за счастье… – Каору считала себя непревзойденной красавицей, но такой жених, как Наоэ… Ее не смутила бы даже разница в возрасте. – Да, жаль… – тихонько вздохнула она.

– Что он странный – это, конечно, факт, – заключила Норико, и в это мгновение раздался телефонный звонок.

– Я подойду! – Каору бросилась к телефону. В комнату ворвался грубый мужской голос:

– Алло! Говорит дежурный полицейский квартала Маруяма. Это клиника «Ориентал»? – В трубке слышались приглушенные автомобильные гудки и гул улицы. – Отправляем к вам пострадавшего.

– Что случилось?!

– Да обычная история: якудза[4] потасовку устроили. Одного здорово разукрасили… Физиономию всю располосовали. Кровища так и хлещет.

– Минуточку! – Трясущимися руками Каору передала трубку Норико. – Там… якудза… лицо…

– Слушаю! – Норико взяла трубку. – Только лицо? Пострадавший в сознании?

– Даже очень. Такое вытворяет! Перепились все до чертиков.

– Когда вы приедете?

– Сейчас погрузим его в машину и… минут через десять, нет, через пять… В общем, мы уже выезжаем, так что ждите.

Запищали короткие гудки.

Норико стряхнула с себя оцепенение и, взглянув на бумажку, прикрепленную над столом, быстро набрала номер.

– А ты сбегай в амбулаторию, зажги свет, открой входную дверь… И включи стерилизатор, – приказала она Каору.

Абонент ответил сразу:

– «Прэнтан»!

– Скажите, Наоэ-сэнсэй у вас?

– Наоэ-сэнсэй?.. Обождите, пожалуйста.

До Норико доносились музыка, смех, оживленные голоса. Название «Прэнтан» Норико слышала впервые, однако было ясно, что это бар. Спустя несколько минут в трубке снова раздался женский голос:

– Вы слушаете? Сэнсэй уже час как ушел.

– Ушел?!

– Да. Когда он уходил, то велел передать… Четыреста тридцать восемь…

– Минуточку… – Норико взяла ручку.

– Четыреста тридцать восемь – семьдесят два – тридцать шесть. Он будет по этому телефону.

– Благодарю вас.

Отправиться в бар во время дежурства – само по себе вопиющее безобразие, но шляться из кабака в кабак… Пожалуй, уж слишком! Норико даже задохнулась от возмущения, но тут же взяла себя в руки: злись не злись – что толку? Все равно не на ком сорвать досаду…

Она быстро набрала новый номер.

– Ресторан «Исэмото», – отрапортовал бодрый мужской голос.

– Будьте любезны, позовите, пожалуйста, к телефону Наоэ. Он должен быть в зале, – любезно-ледяным тоном попросила Норико, стараясь подавить душившую ее злость.

В трубку доносились ответы принимавшего заказ официанта. Похоже, ресторанчик с японской кухней… Бодрый мужской голос пророкотал: «Сейчас», и через минуту трубку взял уже другой человек.

– Слушаю.

Голос, без сомнения, принадлежал Наоэ.

– Это вы, сэнсэй?

– В чем дело? Что-нибудь случилось?

– Да, срочно требуется помощь пострадавшему.

– А что с ним?

– Порезано лицо, обильное кровотечение.

– Он уже в клинике?

– Только что привезли. – Из чувства мести Норико решила соврать.

– Придется накладывать швы?

– Непременно.

– Так… – Наоэ замолк, словно раздумывая, возвращаться ему или нет. – Ладно, сейчас выезжаю.

– А вы где?

– В Сибуя.

– Ну и забрались!

– Если поймаю такси, буду минут через пять.

– Только, пожалуйста, поскорее! Прошу…

Телефон звякнул и отключился, оборвав Норико на полуслове. Из амбулатории вернулась Каору. Норико, наконец придя в себя, медленно опустила на рычаг трубку, которую все еще держала в руке.

– Удалось связаться с сэнсэем?

– Знаешь, он в Сибуя…

– В Сибуя?! – Каору застыла с открытым ртом.

– Пойду-ка я к выходу, посмотрю.

Прихватив тонометр, Норико взялась за ручку двери, в тот же миг где-то вдалеке надрывно взвыла сирена «скорой помощи».

– Они?!

Норико с Каору дружно бросились к окну, но увидели перед собой лишь сплошную черную стену домов.

– Все лицо в порезах… Интересно, чем его?

– Если бутылкой, то могут быть и осколки…

– А сэнсэй придет?

– Откуда я знаю! – раздраженно огрызнулась Норико.

Когда лифт опустился на первый этаж, сирена завывала уже гораздо ближе.

– Сходи в операционную, возьми стерильные иглодержатели, нитки, иголки и захвати перчатки.

В кабинете Норико постелила на кушетку клеенку, потом прошла в регистратуру, достала чистый бланк истории болезни.

Вой сирены, вырвавшись из-за угла, раздавался все ближе и ближе. Сомнений не оставалось: «скорая помощь» мчалась к «Ориентал». Сколько бы это ни повторялось, Норико никак не могла привыкнуть к противному холодку под ложечкой, возникавшему каждый раз, когда к крыльцу подъезжала очередная машина. В напряженном ожидании было что-то гнетущее, тягостное. Не дай бог, придется провозиться всю ночь! Норико от души пожелала, чтобы рана оказалась пустячной, хотя пеклась она сейчас не столько о больном, сколько о собственном спокойствии.