Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02 - [43]

Наконец ему удается скрутить цепь с велосипедной рамы. Затем он садится на край кровати и набрасывает цепь на правую лодыжку женщины.

Убедившись, что цепь не соскочит с железной рамы кровати, что она плотно обвивает ногу и его хозяйке не удастся высвободиться, он просовывает дужку замка в последние звенья и защелкивает.

После этого ждет, что будет.

Одна из книг на кровати — это толстая, в бумажной обложке антология по вопросам гражданского неповиновения. Сначала Криспус хочет отправить ее обратно в штабель, но потом мысли его принимают другое направление. Женщина все равно ничего не сумеет сделать, чего бы он ни читал, и он раскрывает том на очерке про Бойню.

С удивлением он узнает, что о нем пишут, как о «первом мученике Американской Революции», но еще больше его удивляет выдержка из дневника Джона Адамса от июля 1773 года, сделанная в форме письма губернатору Хатчинсону:

«Томасу Хатчинсону

Сэр!

Вас удивит это письмо.

Это письмо должно привести вас в ужас. Перед Богом и людьми вы повинны в кровопролитии.

Солдаты были всего лишь слепыми орудиями, машинами, они действовали подневольно и несут не больше реальной ответственности за побоище, чем свинцовые пули, которыми они ранили нас.

Вы же действовали по собственной воле и собственному разумению.

Вы действовали хладнокровно, обдуманно, со всеми признаками преступного умысла, и не столько против нас, сколько против народа вообще, что с точки зрения закона является составной частью преступления, называющегося на языке юриспруденции убийством.

Вы еще услышите о нас.

Джон Адамс».

У Криспуса перехватило дыхание. Невероятно странно узнать, что эти слова вышли из-под пера того самого человека, который обвинял его на суде. Тем не менее значение этих слов ясно и недвусмысленно. К 1773 году Джон Адамс стал обвинять в бостонской бойне не мулата Эттакса, а губернатора Хатчинсона.

Приняв это к сведению, Криспус решает, что должен простить Адамсу его предыдущие слова. Но если это так, то ему придется простить и людей, которые застрелили его в ту холодную мартовскую ночь.

Эта мысль не доставляет радости, так как означает, что, в свою очередь, нужно будет простить всех, кто убивал его при каждом перевоплощении.

Он откидывается назад и, чувствуя боль в прикованной лодыжке, прикрывает рукой глаза женщины. Он может простить Адамса, даже солдат у таможни…

«Солдаты были всего лишь слепыми орудиями… Вы же действовали по собственной воле и собственному разумению».

Так ли происходит во всех случаях? Криспус задумался.

Всегда ли есть Губернатор, наслаждающийся жизнью в роскошном дворце, пока его Орудия убивают для него людей?

Он вспоминает множество своих прошлых смертей, вспоминает, сколько злобы горело в глазах у некоторых из его убийц. Этих людей он ни за что не простит, даже если Господь обречет его за это на вечные муки. Но на память приходили и другие его убийцы — у некоторых лица были обезумевшими от страданий и страха, у некоторых — не выражали ничего, из этих людей выпустили всю кровь и заменили ее водой.

Эти напуганные и бесчувственные, заключает Криспус, не распоряжались собственными душами. В таком случае он простит эти души.

Хатчинсоны этого мира — другое дело.

Он мысленно отделяет их невидимые лица от всех других.

Криспус еще раз перечитывает книгу и вдруг чувствует побуждение хозяйки вырваться из комнаты и умереть. Она так ерзает лодыжкой по обматывающей ее цепи, что почти до крови стирает кожу.

«Послушай меня, — упорно внушает он ей. — Если ты выйдешь сегодня вечером из комнаты, то не доживешь до утра».

Она стала крутиться и дергаться послабее, но в глубине ее души Криспус все еще различал жаркое желание быть вместе с друзьями. Он снова подумал, что не нужно было бы, наверное, брать эту книгу… и все равно не может бросить ее читать, ибо ему попался абзац про него самого:

«Впервые „День Криспуса Эттакса“ отмечали в Бостоне в 1858 году. Главный оратор Уэнделл Филлипс заявил, что выстрел, который раскатился по всему свету, произвели не в Лексингтоне. Нет, утверждал Филлипс, этот выстрел прогремел в Бостоне.

— Кто сказал, что не нужно бояться ружей? — задал вопрос Филлипс. — Кто внушил британскому солдату мысль, что он может оказаться побежденным? Кто первым осмелился глянуть ему в лицо? Крещенье кровью состоялось 5 марта 1770 года. Поэтому я ставлю достопамятного Криспуса Эттакса в ряд первых людей, которые осмелились сделать это. Говоря об отваге, мы видим фигуру темнолицего человека в одежде рабочего, с непокрытой головой и высоко поднятой рукой, который смело идет на штыки».

Криспус закрыл книгу, жалея, что не сделал этого раньше.

Он знает, что никакой он не герой и вовсе не олицетворение отваги. Он просто человек, который не может не дать сдачи, когда его бьют.

По телу его хозяйки пробегает крупная дрожь, она начинает еще сильнее дергать за цепь.

Криспус швыряет книгу через всю комнату. От написанных в ней слов у женщины еще больше укрепляется желание пожертвовать собой. Замахнувшись книгой, перед тем, как ее бросить, он видит, что на экране монитора мерцают написанные им гневные слова о тори. Он отворачивается, чтобы не видеть их страстный призыв.