Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02 - [44]

Потом берет в руки другую книгу, старую книгу с рассказами и эссе о будущем, надеясь, что она-то наверняка поможет ему отвлечься. Мечты и фантазии — это то, что нужно ему с его хозяйкой.

Но книга — совсем не то, что он ожидал, она главным образом о войне и несправедливости. Прикованная лодыжка хозяйки начинает кровоточить.

Он громко выругался и в первый раз услышал голос женщины. Даже произносящий ругательства, ее голос остается приятным.

Невольно Криспус все же продолжает читать, глаза задерживаются на сочиненном эссеистом списке «заповедей выживания». Первая заповедь гласит: НИКОГДА НИЧЕМ НЕ БРОСАЙСЯ В ЛЮДЕЙ с ВИНТОВКАМИ.

Женщина начинает вырываться энергичнее, и Криспус чувствует, что у него такое же желание вырваться, как и у нее.

Уточнение к этой заповеди: НИКОГДА НЕ СТОЙ РЯДОМ С ТЕМ, КТО КИДАЕТ КАМНИ В ЛЮДЕЙ С ВИНТОВКАМИ.

Криспус вырывает эту страницу из книги и комкает. Потом дотягивается до клавиатуры компьютера и пишет:

«Если вооруженные люди причиняют вам зло, независимо от того, по собственной воле или чужому приказу, спускать им нельзя. Хотя у них мушкеты, а у тебя камни и ледышки, я говорю, кидайте в них что можете, и к чертовой матери Выживание. И если люди причинят зло не тебе, а твоему другу, тогда, говорю я, встань рядом с другом и вместе кидайтесь камнями и льдом!»

Криспус колеблется, осознавая, что с каждым словом все ближе соскальзывает к поражению в затеянной им сегодня борьбе.

Но остановиться он не в силах. «Если ты не сделаешь этого, — пишет он, — тогда ты, говорю я, трус и недостоин звания Свободного».

— Или Свободной, — говорит голос его хозяйки.

Криспус долго сидит в оцепенении. Потом осторожно заглядывает в голову женщины и видит, что она не дремлет и полна жизни.

— Я кидаюсь в них словами, — говорит она ему. — Те, в кого я их кидаю, реагируют так, словно это не слова, а камни и лед, но меня не остановить.

Криспус всматривается в отражение хозяйки на экране монитора. Я даже не имею представления, за что ты борешься.

Она рисует ему картину пожара, потоков крови и моря страданий в далекой маленькой стране.

Криспуса охватывает гнев. Какое имеет значение, как называется эта маленькая страна, важно то, что он все это уже видел раньше и всеми фибрами своей души ненавидит.

— Освободи меня, — говорит ему хозяйка.

Криспус знает, что произойдет, а поскольку женщина читает его Мысли, то знает и она. И все равно хочет идти. Она рвется в бой, несмотря на то, что в нем ей суждено умереть.

Криспус решает, что у него нет права спасать ее.

Что же касается его самого…

Он сильный человек и вынесет еще один мученический переход в будущее.

У него на глазах колонии стали нацией, а нация сделалась могущественной державой. Возможно, если он по-прежнему будет мчаться сквозь годы, подгоняемый жгучими укусами пуль, ему удастся увидеть становление чего-нибудь еще более величественного.

Возможно, его вовсе и не подвергают наказанию. Возможно, его награждают шансом увидеть день, когда Смерть будет окончательно сломлена.

Он тянется всем телом своей хозяйки, пока она не хватается за спицу колеса велосипеда. Она из последних сил старается вырвать спицу, из порезов на пальцах хлещет кровь, но спица все-таки подается и отскакивает от обода.

Криспус отцепляет спицу, опускает хозяйку на пол и ползет к двери, подтягивая за собой кровать. Несколько минут он пытается с помощью спицы зацепить и вытащить из-под двери ключ. Наконец это ему удается.

Сняв с ноги женщины цепь, Криспус ковыляет в ванную и отыскивает на полочках под раковиной отвертку. Дверь квартиры крепится на трех петлях, но достаточно было отвинтить две, и дверь отошла настолько, чтобы можно было выбраться наружу.

— Довольна? — спрашивает Криспус. Но его хозяйка уже сказала все, что было нужно, и молчит.

Криспус берет с крышки бюро короткую толстую свечу и спичкой зажигает ее. Теперь он уходит, но, уже протиснувшись одной ногой в узкий проход, останавливается.

Он поворачивается и подходит обратно к компьютеру. К горящим последним словам Криспус добавляет два заключительных предложения:

«Несмотря на то, что я умираю, я, Криспус Эттакс, — Свободный Человек и не нуждаюсь в ваших слезах или молитвах. Приберегите их для тори, ибо они вечно будут встречаться со мной».

Он ткнул пальцем в кнопку «память» и вышел из комнаты.

В безлунную ночь кружащийся снег создает вокруг уличных фонарей белый венец. Криспус на ходу прикрывает ладошкой хозяйки свой крошечный огонек и видит сотни других огоньков, стягивающихся со всех сторон к подножию тонущего во мраке холма на окраине города. Там огоньки становятся одним огромным пляшущим огнем, и мужчины и женщины внутри этого огня затягивают решительную песню протеста.

Присоединяясь к толпе, Криспус ощущает, как гнев накаляет зимний воздух, и чувствует, что он среди своих, что он там, где и должен быть.

Сверху, с вершины холма, разносится нечеловеческий окрик:

— ВЫ НАРУШАЕТЕ ГРАНИЦЫ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ. НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙТИСЬ.

— Правительство — это мы! — кричит человек рядом с Криспусом, и его слова подхватываются одним за другим, и вот от дружного скандирования начинает содрогаться земля.