Сваха - [6]

С того дня, не показывая, разумеется, виду, тетя Зюльхадже начала подумывать о девушке, прикидывать, кого бы подобрать ей в пару из родни, из соседей... И сама поразилась - никто не подходит.

Тут она окончательно взъелась на девушку, потому что всегда была твердо уверена: нет казана без крышки, нет человека без пары. Но пока она мысленно подыскивала ровню бодучему бычку, к ней в панике прибежала Гаинхатун: дочку-то городские сватать хотят, она, дочка, говорит, если, мол, Гялинбаджи не будет у меня енгя, замуж идти отказываюсь. Потому что я ее очень люблю.

Справедливо это было только отчасти, девушка действительно сказала матери, что без Гялинбаджи свадьба будет не свадьба, а преснятина. Но, само собой разумеется, ничего не говорила ни про свою любовь к тете Зюльхадже, ни про то, что без ее участия ей никакая свадьба не нужна. А что без Гялинбаджи свадьба не свадьба, это верно: точно соблюдая ритуал, до блеска отшлифовывая каждую деталь обряда, умела она превратить свадьбу в настоящее действо. Без нее свадьба, что безвкусная еда - за столом не засидишься.

Тетя Зюльхаджа воодушевилась. Уж если эта супротивница так наш обычай соблюсти хочет, значит, и другие не станут рот кривить, кривить, когда про енгя разговор зайдет.

Но оказалось, что енгя - это еще не все.

Тетя Зюльхаджа узнала, что, когда городской жених спросил девушку, какую музыку желает она на свадьбу, та ответила: "Зурну! Только' зурну!" Парень было расхохотался, какая ж, мол, это свадьба - ведьмячий шабаш получится, но она ему такой шабаш устроила!.. Не знал, как и успокоить: шучу, мол, шучу. И куклу, говорят, не захотела на машину сажать. Парень сразу же, ладно, не будет куклы, красный келегай привяжем. Ну, тут уж тетя Зюльхаджа совсем к ней, к чертовке, душой присохла: "Сразу видно - наша порода!"

...На этот раз тетя Зюльхаджа расстаралась вовсю, научила девушку всему, что знала. Увидит ее, сажает рядом и давай:

- Вот смотри: вошел жених в комнату, ты сразу раз - тихонько - ногой ему на ногу! Только чтоб не опередил, а то всегда верх будет! А наутро после свадьбы, что ни принесут поесть, отказывайся, аппетита, мол, нету. Пускай знают: ты кой-чего есть не станешь, пускай угождать стараются. А притомилась, сразу в постель, голова болит, спина разламывается... Ничего, - пускай поухаживают. Хрупкое, мол, здоровье. Чтоб не больно-то работу наваливали...

Тетя Зюльхаджа по собственному опыту знала, какие это все действенные средства. Впрочем, кое-что из собственного опыта она не сочла нужным рекомендовать невесте. К примеру - подняться на чердак да как следует садануть ногой по куче тутовых веток. Тогда как раз был сезон откорма, шелкопряд с хрустом поедал листву. Она разбросала ветки и быстренько вниз, а старшие в доме решили, что это жена деверя-та у них за шелкопрядом ходила - надоело, мол, бабе, вот она ветки и раскидала. Ну, давай лупцевать ее. А Гялинбаджи сидела в укромном местечке да руки потирала. Или еще. Сготовит себе одной, что повкусней, а чтоб посуду за тобой детишки полуголодные мыли. Но, как уже сказано, этих советов тетя Зюльхаджа девушке не давала.

Что касается постельных дел, тут тетя Зюльхаджа вообще никогда не вмешивалась. В брачную ночь она сладко почивала на горе подушек в какой-нибудь из дальних комнат, ограничивая тем свои обязанности. "И без меня обойдутся, говорила тетя Зюльхаджа. - Огонь с ватой не улежатся". При ней никто никогда не смел отпускать шуточки по адресу новобрачных. Если, случалось, кто-нибудь, не знавший ее правил, разрешал себе вольность, тетя Зюльхаджа отворачивалась: "Прямо с души воротит!" - и брезгливо морщилась, вгоняя человека в краску.

...Шло одно из последних торжеств, проводимых родственниками невесты. Сегодняшний пир устраивала сама тетя Зюльхаджа. Невеста со своей свитой сидела у нее в комнате. Пахло айвой "и сухими листьями. Подвешенные в нишах гранаты, сорванные прямо с ветками, ветки яблони, коробочки, плетенные из сухих колосьев, - все это наполняло дом сладкой осенней грустью. В воздухе словно струилось дыхание разлуки. Тетя Зюльхаджа уже сказала все, что надо было сказать, поручила все, что надо поручить, и разглагольствовала, сидя в ожидании плова:

- Вам, нынешним, что... Вам море по колено... С лошадь вымахала, а все замуж не идет. С женихами своими в такие игры играете - любую енгя поучите! А в наше-то время... Девушки были... Ничего она не видела, и будто дракону в пасть - попробуй, выдюжи! Теперь-то что!.. Восседаете вместе с женихом на почетном месте. А ведь я, - вот Гаинхатун не даст соврать, - такой енгя больше нет и не было!

Чувствуя себя на высоте положения, она заставляла невестку и мать носиться по всему дому.

- Сюда- на самый низ - те гостинцы клади, что родне раздавать будете. Хончу - в сундук, кому она нужна, когда пахлава есть? - приговаривала тетя Зюльхаджа, раскладывая свою пахлаву поверх остальных гостинцев. - А наличность, что получили, сюда, в уголок сунь, потратят потом на что-нибудь нужное.

- Да какая наличность?! Не брали они денег! Дочка не разрешила. Неудобно, дескать, не принято у них. Да что говорить! И мать невесты, найдя, наконец, человека, способного посочувствовать, начала нанизывать одну жалобу на другую.