Суворов и Потемкин - [115]
Казалось бы, за такой оценкой последует создание монографии о выдающемся государственном и военном деятеле России. Тем более, что после событий 1905 г. многие цензурные ограничения были сняты и российский читатель получил возможность познакомиться с «Записками Екатерины II», и со многими другими тайнами отечественной истории, известными лишь по зарубежным публикациям. Но вместо монографии о Потемкине и Екатерине пришлось довольствоваться переводами сочинений Казимира Валишевского, польского историка, писавшего на французском языке.
В серии книг по истории России, изданных в конце XIX в. и пользовавшихся популярностью во Франции и других странах, Валишевский посвятил Екатерине две работы — «Роман императрицы» и «Вокруг трона». Автор хорошо знал западноевропейскую литературу, трудился в архивах Австрии, Франции, Пруссии. Его изложение событий столь занимательно, а характеристики действующих лиц так остроумны, что Бильбасов назвал книги Валишевского романами. В этом комплименте заключался намек на слабую сторону сочинений польско-французского историка. Он плохо знал русскую периодику и совсем не знал русских архивов. Так, например, рассказывая о взаимоотношениях Екатерины и Потемкина, Валишевский пользовался письмами императрицы, изданными в Сборниках Русского исторического общества. Но ответных писем Потемкина, частично опубликованных в русских журналах, он не знал. Не знал Валишевский и того, что в архивах Петербурга и Москвы хранятся 300 писем Потемкина Екатерине. Этим можно в какой-то мере объяснить передержки и грубые ошибки Валишевского в оценках политики России в последней трети XVIII в., непонимание самой отношений, связывающих Екатерину и Потемкина.
Впрочем, Валишевский сознавал ограниченность своих работ. Заканчивая книгу «Вокруг трона», он писал: «Счастливцем будет тот историк, который через сто лет даст историю Екатерины II»,— сказал Вольтер. Я не имел притязания на это счастье: но только пытался открыть путь, по которому — я уверен — пойдут за мной другие».
Это предсказание сбылось, но каким причудливым образом. Революция, совершенная большевиками, не только почти полностью уничтожила интеллектуальную элиту России, но и нанесла сокрушительный удар по исторической памяти народа, его культуре. Были снесены почти все памятники «царям и их слугам». Погиб памятник Потемкину в Херсоне. Были уничтожены памятники Екатерине II, украшавшие многие города Северного Причерноморья. В их композицию, как правило, входило изображение Потемкина. Тяжелые репрессии обрушились на русских историков. Сам предмет истории был упразднен, и целые поколения вступали в жизнь, лишенные исторической памяти. Но пробил час, и пришлось возвращать историю в школы и университеты. Тяжкие поражения в первые годы Великой Отечественной войны не в последнюю очередь связаны с глумлением над историческим опытом народа, принесенным в жертву социальным утопиям.
В годы грозного нашествия, когда враг стоял у стен Москвы, «великие предки» — Александр Невский и Дмитрий Донской, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, Александр Суворов и Михаил Кутузов — помогли народу выстоять и победить. Уже после войны было осуществлено многотомное издание документов Суворова, Румянцева, Кутузова и других выдающихся полководцев и флотоводцев, за исключением Потемкина.
Историческая наука медленно восстанавливалась после разгрома, но классовый подход и жесткий идеологический контроль так и не позволили ей достичь дореволюционного уровня. На страницах учебников и в литературе Пугачев, Радищев и Новиков по-прежнему занимали неподобающе видное место, оттесняя на задний план таких выдающихся государственных деятелей, как Екатерина и Потемкин.
Суворов удостоился небывалой чести: его именем были названы военные училища и один из боевых орденов Советского Союза. К сохранившимся с дореволюционных времен памятникам великому русскому полководцу прибавились новые, в том числе в Москве, Тирасполе, Симферополе, Тульчине, Кобрине. Тиражи популярных биографий Суворова достигли нескольких миллионов. Но в тех же самых книгах, посвященных жизни и деятельности действительно замечательного человека, по заведенной традиции (в духе вульгарного социологизма) принижались образы Потемкина и Екатерины II, искажалась их деятельность на благо России.
Между тем, за рубежом интерес к Екатерине и ее гениальному соправителю превышал таковой к Суворову. Только за последние 70 лет в Англии, Германии, Франции, США и других странах вышли десятки монографий о великой императрице. Две капитальные работы о Потемкине увидели свет в 30-е годы нашего века во Франции, одна — в Праге в 1945 г. Ее написал русский историк-эмигрант Ар. Н. Фатеев. В каждой монографии о Екатерине II Потемкину уделялось особое внимание. Зарубежная литература о Суворове скромнее.
Но, как раньше, так и теперь иностранные исследователи вынуждены довольствоваться архивными материалами, введенными в научный оборот главным образом в конце XIX — начале XX в. Работая над комментариями к письмам Суворова, изданными в 1986 г. в серии «Литературные памятники», я был поражен обилием важнейших архивных документов, не известных науке. Эти материалы (в первую очередь письма Суворова и Потемкина), позволили проследить историю взаимоотношений двух гениальных деятелей екатерининского времени, снять с Потемкина упреки в зависти и во вражде к Суворову. Настоящая работа является продолжением этих исследований.
Книга В.С. Лопатина «Суворов» — третья по счету биография великого полководца, выпущенная в серии «ЖЗЛ». Можно ли сказать что-то новое о генералиссимусе, стоящем среди первых военачальников мира?Автор считает, что можно. Ведь если одни называли князя Италийского, графа Суворова-Рымникского полудиким героем, кровожадным Аттилой и вандалом, то другие считали его Рембрандтом тактики, волшебником войны и спасителем Европы. Но кем же был на самом деле этот легендарный полководец?На основе архивных документов и воспоминаний современников В.С.
Полные тепла и юмора рассказы ветеринара о буднях небольшой клиники. Это истории не только о лечении хвостатых, зубастых и пернатых, но и о людях, которые «парадоксальным образом раскрываются во всей своей человечности, когда имеют дело с животными». Автор – опытный врач – за долгую практику поработал с целым зоопарком из пациентов, встретил множество ярких и интересных их владельцев, поражался неожиданным сочетаниям питомец-хозяин и видел примеры настоящей любви и привязанности. Здесь и личная история доктора Шотта, ставшего ветеринаром по счастливой случайности, но никогда не пожалевшего об этом пути.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.
Если вы увидите ее в супермаркете или на улице, то подумаете – обычная женщина. Никто не скажет, что она в одиночку борется со злом в этом мире. Не как супергерои из фильмов. По-другому. Однажды Дебра подумала: вот, у меня есть дом, есть еда на столе, а у некоторых детей ничего этого нет. И тогда она поняла, что смысл ее жизни – воспитывать приемных детей. Детей, которых забрали у трудных родителей. Детей, которые никогда не знали, как это – жить в счастливой семье. Так в ее доме появилась маленькая Ханна. Ей было 4 года.
Издательство «Владимир Даль» продолжает публикацию переводов немецких авторов, относящихся к «кругу Георге», в котором ставилась задача осуществить принципиально новый подход к прочтению и пониманию наиболее выдающихся текстов европейской духовной культуры. Одним из основополагающих образов для нового предприятия, наравне с Шекспиром, Гете и Ницше, был Платон, сделавшийся не столько объектом изучения и анализа, сколько предметом поклонения и иконой синтетического культа. Речь идет о первой «книге-гештальте», в которой был реализован революционный проект георгеанской платонолатрии, противопоставлявшей себя традиционному академическому платоноведению.
В 1975 году в отделе III/I Министерства внутренних дел Венгерской Народной Республики появилось вербовочное, а потом и рабочее досье агента под кодовым именем “г-жа Папаи”. В марте 2014 года они попали в руки сыну этого агента – венгерскому эссеисту, драматургу, писателю Андрашу Форгачу (р. 1952). Попытка понять, что происходило с его матерью в 1975–1985 годах, привела к созданию этой книги. Сын реконструирует события, стараясь взглянуть на них отстраненно, через оптику стандартного романного повествования, непосредственно пережить их в свободном стихе, продумать в эссе – только затем, чтобы в конце концов убедиться: все попытки разбиваются о глыбы казенных рапортов и отчетов, доносов и пространных цитат из гэбэшных методичек, разбросанных по всему тексту.