Суворов и Потемкин - [112]

12 мая Петербург хоронил Суворова. Хоронил как национального героя. Потрясенный смертью и похоронами Суворова Державин откликнулся одним из самых задушевных своих стихотворений — знаменитым «Снигирем»:

Что ты заводишь песнь военну

Флейте подобно, милый Снигирь?

С кем мы пойдем войной на Гиенну?

Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?

Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?

Северны громы в гробе лежат.

Кто перед ратью будет, пылая,

Ездить на кляче, есть сухари;

В стуже и в зное меч закаляя,

Спать на соломе, бдеть до зари;

Тысячи воинств, стен и затворов,

С горстью Россиян все побеждать?

Быть везде первым в мужестве строгом,

Шутками зависть, злобу штыком,

Рок низлагать молитвой и Богом,

Скиптры давая, зваться рабом.

Доблестей быв страдалец единых,

Жить для царей, себя изнурять?

Нет теперь в свете мужа столь славна;

Полно петь песню военну, Снигирь!

Бранна музыка днесь не забавна,

Слышен отвсюду томный вой лир;

Львинова сердца, крыльев орлиных

Нет уже с нами!— что воевать?

Это стихотворение впервые увидело свет в 1805 г. без имени автора. Лишь через шестьдесят один год напечатан другой стихотворный отклик Державина на смерть Суворова, в котором венценосный гонитель героя прямо назван тираном.

Заключение

 Памятная медаль в честь побед Суворова. Художник К. Леберехт. 1791 г.

Век просвещения заканчивался бурно. Не успели отгреметь залпы прощального салюта над могилой Суворова, как из Италии пришла весть о разгроме австрийцев при Маренго первым консулом Французской республики Наполеоном Бонапартом. Российский император Павел неожиданно пошел на сближение с диктатором Франции и стал готовиться к совместному походу в Индию. В разгар подготовки этой безумной авантюры Павел был убит офицерами-заговорщиками. Через три года Наполеон провозгласил себя императором французов. В новой войне Россия в коалиции с Англией, Австрией, Швецией и Неаполитанским королевством выступила против захватнической политики Наполеона в Европе. Скоротечная кампания 1805г. начинается окружением и капитуляцией австрийской армии при Ульме, а заканчивается катастрофой при Аустерлице. Русские войска терпят тяжелое поражение. Австрия выбита из борьбы. Через год наступает черед Пруссии. В молниеносной кампании хваленая прусская армия, взятая за образец покойным российским императором, подверглась полному разгрому. Сражения идут вблизи от русских границ. Наконец, в 1807г. изнуренные борьбой соперники заключают Тильзитский мир. Наполеон намеревался стереть Пруссию с карты Европы, но уступил просьбам своего союзника — Александра. Потерявшая большую часть своих владений Пруссия переходит в разряд второстепенных государств. Сбылись предсказания Суворова, сделанные им после погубленной политиками кампании 1799 г.: «Если еще раз начинать войну с Францией, то надобно вести ее хорошо. Если поведут ее худо, то это будет смертельный яд. Тысяча раз лучше ее не предпринимать по прежнему. Всякий, вникнувший в дух революции, был бы преступником, если бы о сем умолчал. Первая большая война с Францией будет и последней» [230].

Пророческие слова. Эгоизм Австрии и двойная игра Великобритании привели к тому, что почти вся континентальная Европа оказалась во власти Наполеона, рассадившего на тронах вассальных государств своих родственников. Прикрытая флотом Англия продолжает борьбу, посылая сухопутные войска на поддержку непокорившихся испанцев. Оккупанты с чудовищной жестокостью подавляют народную партизанскую войну на Пиренеях.

Россия, воспользовавшись передышкой на Западе, в ходе войн со Швецией и Турцией улучшила свои стратегические позиции на севере и на юге. Но угроза вторжения неумолимо надвигается из-за Немана. «Я буду владыкой вселенной,— заявляет достигший зенита могущества Наполеон,— остается только Россия, но я раздавлю ее!»

Русским людям пришлось осознать непривычную истину: увенчанная победами на протяжении последних ста лет русская армия не просто потерпела поражения от французов,— встал вопрос о независимости и государственной целостности России. Наряду с мерами по совершенствованию организации вооруженных сил страны, проведенными в 1806—1811 гг., большое внимание было уделено наследию русской военной школы. В самый канун Отечественной войны одна за другой выходят книги о Румянцеве, Потемкине и, разумеется, о Суворове. Ведь именно ему довелось помериться силами с французами и доказать на полях сражений преимущество русского военного искусства. В упомянутых книгах нет и намека на вражду Потемкина к своему гениальному подчиненному. Так, например, в книге В. Левшина о Потемкине говорилось: «Что касается до Военной части, то нельзя сказать, чтобы он не ревностно исполнял должность президента при Государственной Военной коллегии, ибо он усовершенствовал Российскую армию в внутреннем ее устроении, дисциплине, в оружии и в маневрах. Суворов, находившийся в великом уважении у Потемкина и твердо им поддерживаемый, был в рассуждении сего последователем его правил и остался непобедим» [231].

Эти публикации давали отпор психологическому наступлению, развернутому Наполеоном. Искусно раздуваемые печатью оккупированной Европы победы императора должны были деморализовать всех, кто попытался бы противостоять самой отлаженной военной машине мира. Напоминание о славных победах Румянцева, Потемкина, Суворова вселяло веру в сердца русских воинов, в рядах которой еще служили ветераны, помнившие Очаков, Рымник, Измаил, Прагу, Треббию, Нови. Потемкинскую и суворовскую школу прошли такие известные военачальники, как Багратион, Раевский, казачий атаман Платов и многие другие генералы и офицеры. Наконец, далеко не случайно в самый тяжелый момент войны во главе армии по требованию общественного мнения был поставлен Кутузов —