Сууширский фарс. Часть 1 - [17]
И тогда прогремел второй взрыв. Купол рухнул, Хегга рвануло вверх, выдирая из кресла, закрутило в потоке жидкой тьмы, которая заливалась в рот, нос уши, глаза, — в каждую клеточку. Посланник схватился за лицо, раздирая кожу ногтями, словно пытаясь соскрести с себя чёрную жижу. Пальцы провалились в щёки, лоб и скулы, как будто кости и ткани черепа враз исчезли, сложились внутрь. Хегг в ужасе закричал, но не услышал своего крика. И тогда он потерял сознание.
Андарс и Саартан синхронно дёрнулись, застонали и повалились кто куда: пират откинулся на спинку дивана, Хранитель сел прямо на пол. Кофа и Дафтраан отставили бокалы.
— Что это… было? — простонал Андарс, растирая виски.
— Нам вот тоже интересно, — сказал ему приор и обернулся на Хранителя. — Ты в порядке?
— Да… наверное… — Саартан с трудом поднялся и, пошатываясь, дошёл до дивана.
Андарс глянул на него, спохватился, возвращаясь к реальности, и коснулся пальцами у себя за ухом, там, где под кожу был вшит чип, позволяющий находиться в Сети круглосуточно. Связался с Куртом. Мысленно послал сообщение, что на их склад с глевиями готовится налёт. Велел перепрятать груз. И сразу же отключился от Сети, не в силах вести переговоры. Голова пирата раскалывалась от боли.
— Так? — рега Кофа вопросительно вскинул брови. — Кто начнёт?
— У него взломанный передатчик, — быстро сказал Андарс. — Врать не буду, я хотел подобрать код. Но не вышло — сбой Сети. Проклятые технологии землян когда-нибудь поджарят мне мозг.
Саартан удивлённо посмотрел на него, коротко кивнул, мол, передатчик — так передатчик. Кажется, Кофу такое объяснение устроило.
— Мы не приемлем в ордене подобные игрушки, Саартан, — проговорил приор и нахмурился.
— Я не знал, — Хранитель пожал плечами. — Простите, рега Кофа. Я думал, это ещё пригодится для таких вот сделок.
— Кстати, о сделке, — подхватил его Андарс. — Груз у меня, но я готов отдавать вам его частями с предоплатой за каждую партию. Возникли проблемы… с хранением.
Пират усмехнулся, встретился взглядом с Хранителем. Незаметно подмигнул ему, и Саартан опустил глаза.
— Мне всё равно, как ты будешь его отдавать, Андарс, — задумчиво проговорил Кофа. — Я согласен на любые твои условия, зная, что сверх меры ты не загнёшь цену и сроки. Что скажет капитан?
— А… э-э-э, — Дафтраан захлопал глазами. Он думал только о Саартане, и упустил нить разговора. — Да…
— Вот и замечательно! — Андарс поднялся. Его качнуло, и он вцепился пальцами в стену. — О-ох…
— Кара за любопытство, — прокомментировал приор и тоже поднялся. Полностью сложил глевию в короткую палку, убрал за спину. — Братья и сёстры ордена не должны больше подвергаться хакерским нападениям с твоей стороны, Андарс. Или эта сделка будет последней.
— Тебе мои услуги нужны больше, чем мне, — пират прислонился к стене. — Но ты прав, я перешёл черту. Такого больше не повториться.
— Рега Кофа, позволь мне переговорить с этим… Андарсом наедине? — попросил Саартан. — Хочу кое-что прояснить. Для дела.
Приор с сомнением посмотрел на Хранителя и вдруг легко согласился:
— Да пожалуйста! Капитан, составите мне компанию в баре?
Дафтраан вопросительно посмотрел на Андарса. Тот махнул рукой.
— Иди, Даф. Отсюда никто никуда не денется, со своим другом Саартаном вы ещё успеете поболтать.
Дафтраан насупился, встал из-за стола, недобро смерив Хранителя взглядом. Саартан на него даже не взглянул, только отодвинулся, пропуская приора. А когда рега Кофа и капитан Патрона удалились, вскочил, уперевшись ладонями в столешницу.
— Мих?!
— Связь-то, однако, была двусторонняя… — проговорил Андарс и медленно сел за стол. Налил себе вина под яростным взором Хранителя. Отпил немного из бокала. И только тогда ответил: — Нет, не совсем. Сядь, пожалуйста.
Саартан постоял, раздумывая, и опустился на диван. Рывком пододвинул к себе бутылку и тоже отхлебнул вина. Из горла. Пират усмехнулся.
— Меня зовут Хегг, — сказал Андарс. — Теперь зовут. Я — посланник цайаров, Детей Древа. Но когда-то меня действительно назвали Михеем. В последний раз так ко мне обращались в Панайре в тот день, когда я шагнул в Зеркало. Тот Мих, которого ты знаешь сейчас, куда бы он ни пропал, — это моё отражение. Фантом, нашедший способ не исчезнуть через три дня. А ты, значит, Захария Цевехан? Легендарный руководитель проекта Гениум Акаторис, уничтоживший Менкар?
— Я видел то же, что и ты, — пожал плечами Саартан. — И не чувствовал эмоциональной привязанности к этим воспоминаниям.
— Это из-за блока. М-да… Многие менкарцы спят и видят, как бы спустить с тебя шкуру живьём.
— И ты тоже?
— Нет. Я изменился и к Менкару больше себя не отношу. Хотя он навсегда останется со мной, несмотря на то, что его отблеска в моих глазах больше нет.
— Что с тобой случилось после того, как ты вошёл в Зеркало?
— Я попал к цайарам. Они показали мне, сколько бед я принёс, приношу и ещё буду приносить, будучи Михешем… Михеем. Я отказался от своего прошлого, от имени и сути. И стал… тем, кем стал. Я разыскиваю беглых хаимов и возвращаю домой в Истинный Мир.
— Но ты — пират. Андарс?
— В обличии пирата мою миссию гораздо проще выполнять. И да. Что касается ордена. Зря вы задумали весь этот переполох с глевиями, Саартан. Я тоже не восторге от того, чем занимаются зикаронцы. Я их накажу. По-своему.
Ты — миролюбивый Дракон с заниженной самооценкой. Бабушка говорила тебе, что должность Хранителя таинственного Зеркала — самая почётная в стае. Ты любил бабушку и верил ей. И не важно, что старшие братья тебя ни в грош не ставят, а старейшина-отец в упор не замечает. Ты — Хранитель. И был бы им до старости, если б однажды Пустота не выплюнула тебе в морду самого болтливого и взбалмошного лиса на свете. Примечания автора: Логически это четвёртая книга в серии Шельйаар. Но по сути первая. В этой книге вы только-только знакомитесь с Саартаном, с его внутренним миром и жизненной позицией.
После трагических событий в Панайре, Михей и Саартан оказываются в Пристанище Меру — базе кураторов Цитадели. Хранителя обвиняют в гибели целого мира и сажают в подземелье, его друг-лис тем временем становится учеником Кота, а самый влиятельный интриган Шельйаара заключает с Иватарном пари, цена в котором — жизнь Саартана и свобода его таинственной сокамерницы.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Отказаться от опасной правды и вернуться к своей пустой и спокойной жизни или дойти до конца, измениться и найти свой собственный путь — перед таким выбором оказался гражданин Винсент Кейл после того, как в своё противостояние его втянули Скрижали — люди, разыскивающие психоконструкторов, способных менять реальность силой мысли.
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.