Вместо этого она некоторое время размышляла над ответом:
– Нет. Не в обычном смысле этого слова для вас. Да. Я любила его, но то была любовь, основанная на преданности, на служении общей цели.
– Понятно, – сказал он, при этом подумав: «Ага, понятно. Что понятно?» – Что теперь с тобой будет? В смысле, тебе придется вернуться, чтобы закончить суркай?
Она отвела взгляд, но он заметил судорожное движение её горла, словно она пыталась что-то проглотить. Когда она вновь повернулась к нему лицом, глаза ярко блестели.
– Я не знаю. Возможно. Я не знаю, достаточно ли одного хорошего поступка, чтобы искупить неудачу, исправить которую нельзя.
У Джейкоба на языке вертелся еще один вопрос, но он колебался. Увидев выражение лица, он понял, что она догадалась.
Может, даже хотела, чтобы он задал свой вопрос. Он решился:
– Я могу пойти с тобой? Нам необязательно разговаривать, я постараюсь не путаться под ногами. Я просто буду… рядом.
Мара тихо выдохнула, понемногу выпуская воздух. Затем очень нежно она сказала:
– Не думаю, что тебе позволят это сделать, Джейкоб, о чем я искренне сожалею. Уже прошло очень много времени, когда я в последний раз позволила кому-либо… быть рядом. Но…
– Да?
– Когда я выиграю эту битву, при помощи суркай или на поле сражения, рядом со своими товарищами, мне бы хотелось узнать тебя поближе, – взгляд её черных глаз гипнотизировал его, а в груди разливалось тепло. – Мне бы хотелось, чтобы ты узнал меня поближе. Подобная близость с другим человеком может оказаться… приятной. Джейкоб, как думаешь, это возможно?
– Конечно, – ответил он, изумленный тем, что его сердце смогло вспомнить о том, что ему следует биться. Господи, как же легко стало на душе. – Думаю, да.
