Шельфлайсленд
Арк-Роял
15 июля 3066 г.: сумерки
Мара закричала, крик её агонии, прорезавшись сквозь завывания шторма и рев бушующего моря, пронесся над черными базальтовыми выступами, усыпавшими отвесную скалу тридцатью метрами ниже.
Джейкоб Гейст замер. В её голосе прозвучало столько страдания, он настолько шокировал, просто замораживая кровь, что он не мог поверить, что кто-либо, испытывающий подобную боль, (уж он-то о боли знал много) мог остаться в живых.
«Господи, да они убивают её!» Он сделал быстрый вдох, и в носу защипало от острого запаха сосновой смолы и горелой древесины. Его лицо покрылось потом, оставившим на губах солоноватый привкус и неприятное чувство страха, а сердце стучало в ребра так сильно, что ему казалось чудом, что его грудная клетка не взорвалась.
Тут вновь раздался крик Мары.
Его мысли превратились в клубок безумной путаницы, словно в голове поселился бешеный кот, игравшийся с его мозгом, как с клубком пряжи. Боже, Мара была всего лишь одним элементалом, и ей нечего было противопоставить парням с пушками, и сейчас у неё были большие проблемы, а ему необходимо что-то предпринять! «Думай!» Дрожа, Джейкоб поглубже забился в свою укромную нору, выдолбленную в покрытом коркой снеге. Море было у него за спиной, а его ледяная пещера располагалась между отвесными валунами, рядом с подъемом, ведущим к голой поверхности базальтовой скалы.
Сколько еще будет светить солнце? Оставив снегоступы, он отважился на быструю вылазку к горному хребту. Кожа на лице горела от ледяного ветра, до него донесся соленый, с привкусом алюминия, запах моря. Солнце уже спускалось к горизонту, отбрасывая свет, больше похожий на серебристое свечение, на темную, неспокойную поверхность моря.
До темноты оставалось совсем немного. Шельфлайсленд был крайней точкой архипелага, лежавшего к юго-западу от Герехтланда, наиболее удаленной колонии клана Волка в изгнании. Он находился далеко на юге, очень близко к полюсу: здесь царила зима, и не было лета, как в родном Гутхайме. Как только скроется солнце, температура начнет резко снижаться.
Его зимнему комбинезону (черный, черный, он проявил плохие способности к выживанию, такая приметная цель на белой поверхности, и о чем он только думал? ) пока удавалось поддерживать температуру тела, но с наступлением темноты он точно покойник.
Хотя, скорее всего, до темноты он не протянет, как и Мара.
Его руки сжались в кулаки, и от неожиданности он моргнул, когда вначале сухой снег превратился в жидкую кашицу в его правой руке из крови и плоти. Снег не растаял в его левой руке, в той, что была сделана из миомерных сплетений, титановой кости и искусственной кожи. Он продолжил сжимать пальцы, пока снег не превратился в твердый, словно необработанный алмаз, кусочек льда.
Его мозг лихорадочно работал. Ладно, Мара ему сказала, что, когда загорятся деревья (а они взорвались, и он предупреждал, что так и будет, ведь в них столько смолы, что их невозможно подпалить, они попросту взрываются), он должен оставаться на месте и дать ей самой разобраться с этими парнями. Она не была до конца уверена, были ли это агенты-разведчики Лиры или же люди принца Виктора. И теперь она попала в беду, но, черт возьми, ему же только шестнадцать. Он ничего не знал о сражениях и о том, что он здесь делает, наверное, он сошел с ума, когда позволил Кристиану Келлу ввязать его в эту авантюру, ему следовало бы остаться дома – вот только им нужно было остановить лиранцев или кого-то там еще и немедленно, пока не стало слишком поздно.
«Для начала необходимо спрятаться, затем составить план действий». Быстрым движением он присел. Это была ошибка: как только он коснулся ледяного снега, он набрал скорость и помчался вниз по склону, со свистом пролетев мимо пещеры. Нет, нет! Разъяренный, он попытался перевернуться на живот, но тут его правый ботинок за что-то зацепился, отчего он совершил кувырок. Вначале он чувствовал только стремительные порывы ветра и вихри снега на своем лице. Потом он врезался.
Раздался резкий звук, словно сломалась сухая ветка. Правую руку и плечо захлестнула стремительная волна обжигающей боли, и Джейкобу не удалось с ней совладать. Он закричал – и тут снег забился в рот и нос, пока он падал со склона.
Его легкие горели, пронзительная боль терзала плечо. Затем он с силой врезался в троицу горных выступов, покрытых снегом и толстой коркой льда.
На одно дикое мгновение ему показалось, что это конец, пока его горло не прочистилось от снега. Он раскашлялся, выплевывая горстки наполовину растаявшего снега, затем наполнил легкие обжигающе ледяным воздухом. Из-за этого усилия по левому боку острым скальпелем прошлась боль, похоже, он сломал ещё и пару ребер. Задыхаясь, он просто лежал, чувствуя, как в груди полыхает огонь, у него кружилась голова, боль в руке убивала – и в этот самый момент он увидел, что из правого предплечья, словно второй локоть, торчит кость.
Тут что-то твердое, настойчивое ударило его сзади по голове.
На долю секунды Джейкоб, забыв про свою боль, перенесся в прошлое. Ему было десять, на дворе стояло лето, потоки жара окатывали его спину, пока он прижимался к земле среди высокой сухой травы, щекотавшей ему нос, отчего безумно хотелось чихнуть. Но нет, нельзя было пошевелить ни одним мускулом, ведь он хотел поймать Иоакима. Вот только его брат-близнец и на этот раз его превзошел и поймал его с поличным…
