Суперпрочность - [90]
— Ты не можешь выйти на новую работу и сразу сесть на больничный! Нехорошо это! Врач же сказала — минимум месяц. Врачей надо слушаться. Уж ты мне поверь, я-то знаю! — уговаривала её Светка заботливо, как ребёнка.
Подруга сходила с Беллой в поликлинику на снимки, сопровождала её в магазине. Везде за ней хвостиком, даже на прогулку с собакой, а после пяти вечера её сменила Лена, которую полностью обследовали и, кроме множественных ушибов, ничего не нашли. Снова пост сдал — пост принял. Бель слышала, как Света сказала Лене, что сейчас пойдёт в церковь ставить за Белку свечку.
«Дожилась! За меня уже подружки свечки ставят! Мы как старые бабки до тридцати. И как мне им теперь рассказывать правду?»
— Белка, Белка, ты прости меня, — причитала над ней Лена. — Я, вон, отделалась лёгким испугом, грудой металла и десятком синяков, а тебя, выходит, разбила! Ты ведь выздоровеешь, да?
— Да что вы взялись меня хоронить! Я здорова как бык! — возмутилась Бель.
— Верю, верю, только доказывать мне ничего не надо! — поспешила утихомирить её Лена.
К ночи Лену сменила Катя. Подруги у неё всё-таки самые лучшие на свете! Если представить себе, что из-за сотрясения она действительно немножко мозгом тронулась, то именно так и должны вести себя настоящие подруги, но если они от неё не отстанут, то злобная Белка может кого-нибудь невзначай покусать!
На ночь они пили с Катериной чай с мятой и мёдом. Чинно-благородно. Катя читала ей вслух новости и пыталась словами и жестами передать содержимое видеосюжетов. Это было забавно.
— Кать, мне к маме надо ехать. Я там должна быть одна: не дело кому-то мотаться по таким заведениям, и мама не будет рада, что кто-то ещё знает. Я понимаю, что напугала тебя своей дурью, но со мной уже всё хорошо. Мне намного легче, и даже чёрных пятен перед глазами стало поменьше, кажется, — уговаривала её Бель.
— Ладно, завтра ещё один денёчек побудем с тобой и, если всё будет в порядке, дальше будем только заезжать. И в среду тогда к маме поедешь, — согласилась Катерина.
Белке нужно было вытерпеть ещё один день заботы.
29 июня
У Изабель была прабабушка. Самая настоящая пра, которая папина бабушка. Сейчас ей, наверное, под сто лет. Бель видела её лет десять назад, когда последний раз ездила к папе в гости на своё совершеннолетие. Бабушка и прабабушка жили вместе. Бабушка была маленькая, рыженькая и с курносым, как у Бель, носом, а какой была прабабушка, невозможно было разобрать. Глаза у неё были непонятной формы и цвета: то ли серые, то ли белые, совсем без ресниц. Один из них почти вывалился из глазницы и висел, поддерживаемый оттянутым нижним веком. Из носа всё время что-то текло, она вытирала его концами укрывающего голову белого льняного платка в голубой цветочек, поэтому натёртый нос был похож на большую картофелину, испещрённую глубокими порами. Она сидела, опершись на клюку, сопела и всё время смотрела перед собой. Слышала только то, что кричали ей на ухо, периодически икала и пахла чем-то кислым.
В квартире у бабушки был старый сервант с зеркальными витринами, уставленными хрусталём и сервизами, многоярусная лампа с множеством стеклянных висюлек, как в театре, и на сладкое к чаю варенье из трёхлитровой банки в маленьких узорчатых розетках. Они обедали за круглым столом, укрытым белоснежной кружевной скатертью, и Бель ужасно боялась на неё что-то пролить или уронить, поэтому практически ничего не ела. Когда папа и бабушка куда-то вышли, пра вдруг отодвинула клюку в сторону, подалась вперёд, к Бель, направила на неё единственный сидящий на месте глаз, обрамлённый вывернутыми бордовыми веками, и зашамкала беззубым ртом:
— Внученька, милая, помоги хоть ты мне! Скоро девяносто, а бог всё смерти не даёт. Каждое утро просыпаюсь и, тьфу ты, — опять жива! Ложусь, прошу: ну заберите меня уже, кто вы там есть, сверху! И всё равно просыпаюсь. А всё оттого, что меня внук с дочерью не отпускают. Трубки в меня какие-то натыкали, что-то в меня льют, пилюли дают, уколы колют! У меня уж не работает ничего, даже глаза руками закрываю! За что мне это? Я им говорю: «Отпустите меня, ироды!» А они мне: «Будьте здоровы, живите долго». А я уже долго, зажилась. Не хочу я больше! Я уж и трубки эти проклятущие вырывала, и таблетки за щеку прятала. Всё одно: скорая приезжают, исколют всю, и живи, бабка, мучайся. Ты мне принеси таблеточку какую-нибудь, чтобы я не проснулась, а я за тебя там попрошу, чтобы у тебя в жизни всё сложилось, мужа тебе попрошу хорошего. Принесёшь?
Изабель остолбенела. Ей было так страшно, словно ничего в жизни она страшнее этих слов и этого глаза не видела. Да и на самом деле, до сих пор в жизни она ничего страшнее не видела и не слышала. Хорошо, что в тот момент бабушка вошла в комнату с пирогом на блюде. Пра тут же снова села прямо, оперлась на клюку и стала смотреть перед собой невидящим взглядом. Бель потом рассказала папе о странных словах пра, он рассказал бабушке, и с тех пор старушку держат на каких-то капельках, от которых у неё все дурные мысли пропадают. Странное такое у них название, с галлами что-то связанное.
Первая книга в серии «Кожа и чешуя». Странная метафора современности с диктатурами, санкциями, бюрократией, карантином, миграцией, торговлей людьми, войной и миром. Продолжение следует… Образы на обложке вдохновлены предложенными авторами.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.