Сумерки - [84]

Покончив с едой, все обратили взоры к Хараламбие.

— Брат Матей с братом Емилианом завтра поедут на подводе в радульский лес за желудями для свиней. Слыхал я, что господь щедро одарил нас желудями нынешним летом. Ты, брат Нифон, почини дверь и настил в малой конюшне. Остальные как обычно.

Все встали. Снова помолились и разошлись. Ламби остался.

— Пойдем ко мне.

Север молча последовал за ним. Келья Ламби ничем не отличалась от северовской. Старик несколько утешился. Ну разве что было немного теплее и уютнее, как обычно бывает в давно обжитых комнатах.

— Присаживайся.

Ламби вынул из шкафа дощечку с сотами и разрезал соты пополам.

— Полакомись. На десерт, — сказал он, и Северу впервые показалось, что брат едва приметно улыбнулся.

Север достал перочинный ножик и стал выковыривать из сотов мед. Ламби разламывал соты руками и каждый раз причмокивал и облизывал пальцы. Мед и вправду был очень вкусный. «Единственная стоящая вещь!» — отметил про себя старик.

Ламби налил ему воды в жестяную кружку, а сам пил из ковшика.

— Чем живешь? — спросил он.

Север недоуменно воззрился на него. Ламби пояснил.

— Что надумал делать?

— Я сидел в тюрьме, — мрачно сообщил Север. — Целых четыре месяца.

Ламби, казалось, ничуть не удивился.

— Естественно, раз ты занимаешься политикой. Тебе еще повезло. Легко отделался.

— Я вернулся, а Олимпии — нет…

— Ты мне писал об этом. Господь ее прости и помилуй! Запишу ее в монастырский поминальник. Отслужим по ней панихиду… А ты? Не примешь ли постриг?

Да что это они все? Будто сговорились засадить его на веки вечные в монастырь!

— Нет. Я поживу у вас до времени. А как Влад устроится, женится, перейду к нему жить.

— Долго ждать придется. Нынешняя молодежь о стариках не печется! Напрасно надеешься. Ни Владу, ни его жене, кто бы она ни была, ты не нужен… Только на господа и уповай…

— Я попробую вернуть себе квартиру, — неуверенно произнес Север.

Хараламбие презрительно отмахнулся.

— Пустое это! Суета мирская! На что она тебе? Ты уже свое отжил… Зачем тебе квартира? О душе подумай…

Он встал с кровати и принялся расхаживать по келье. Север, смущенный, сидел за столом. Он было откашлялся, желая что-то возразить, но не решился и молчал.

— Значит, ты к нам не насовсем. Но все одно придется приноровиться к нашей жизни.

— Конечно, конечно, — заверил Север и тут же, не удержавшись, и кто его за язык дернул, ляпнул. — Правда, комфорта у вас маловато.

Ламби резко остановился и уставился на него испепеляющим взглядом.

— Ты что же, за комфортом сюда прикатил? Тебе бы надо в отель, в меблирашки! — возвысил он голос — А здесь монастырь! Спокойной ночи!

Север выскочил как ошпаренный.

Совсем стемнело. Двор под каштанами погрузился в густой непроглядный мрак. Старик ощупью пробирался к своей келье, держа путь на едва освещенные окна. Откуда-то пахнуло запахом конюшни. Из-за монастырской стены слышались отдаленные голоса, смех, стрекотали кузнечики, лаяли вдалеке собаки.

На полпути старик внезапно остановился. Как же он позабыл? Такая важная вещь. Вот бестолковая голова! Что же теперь делать? Как ни неприятно ему было опять беспокоить Ламби, но не вернуться он не мог. Вошел Север, не стучась.

— Дорогой Ламби, прости меня, но…

И в замешательстве замер. Ламби стоял на коленях и молился. Он тяжело поднялся и сердито напомнил:

— Меня зовут Хрисант! Нет никакого Ламби! Что тебе еще?

— Ты не сердись… я же не знал… Понимаешь, я просто забыл, не захватил… может, у тебя найдется?.. ночной горшок?..

Хрисант воздел руки к небу.

— Ночной горшок! И ради него мой родной брат прерывает молитву! Иди! Иди к забору, за сарай! Что с тобой сделается?!

Насмерть перепуганный старик тихо прикрыл дверь. Снова он на ощупь прошел по двору. С трудом дотащился до своей кельи, зажег лампу. Постелив постель, он вдруг вспомнил, что не запасся водой. Он забыл спросить, где колодец, а ночью в такую темень разве его найдешь? Да у него и сил не хватит вытащить ведро. Старик взял стакан и вышел в коридор. Из соседней кельи пробивался в дверную щель слабый свет. Север постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. Стоя на коленях перед раскрытой печкой, монах жадно уплетал колбасу с хлебом. Увидев Севера, он испуганно сунул еду в печку и захлопнул дверцу. Быстро дожевывая, он поднялся с колен и расплылся в улыбке.

— Прости меня, брат… Я забыл приготовить себе воды на ночь, не нальешь ли ты мне немного в стакан?..

— Отчего же, отчего же? Пожалте… — монах плеснул из своей кружки. — Если что понадобится, заходите, с радостью поделюсь…

— Спасибо, непременно… Спокойной ночи.

— С богом…

Значит, печки тут вместо кладовок. Недурно. Да и монахи услужливы, можно будет этим воспользоваться. Сунешь им один, два лея. Видно, деньги у них в чести… А разве ему самому эти деньги не пригодятся? Гм… В общем… Оглядимся, разберемся…

Дрожа от холода, старик разделся. Поверх ночной рубахи натянул вязаный жилет. Лег в постель, погасил лампу. В тесной келье запахло керосином. Что же с ним будет? Может, господь избавит его от беды, которую он сам на себя навлек. Старик перекрестился. Он подумал, что ему следовало бы встать на колени и как следует помолиться. Но холодно! Старик никак не мог согреться, не мог уснуть. Откуда-то, вероятно, с колокольни, послышалось уханье филина. Старика передернуло, с сожалением вспомнил он свою постель в Мариленином доме. Какой жуткий холод!.. Неужели тут всегда так холодно? Он собрался с духом и вылез из-под одеяла. Коченея от холода, босиком прошлепал по ледяному полу, достал из шкафа пальто и накинул поверх одеяла. Влез, укутался. Стало как будто теплее. Он понемногу отогревался. Ему казалось, что по коридору кто-то крадется. Нет, наверное, почудилось. Запер ли он дверь? Зимой, видно, холод тут лютует — невтерпеж. Дров всем отпускают мало. Придется ему прикупать дрова. Были бы только деньги… Интересно, как тут празднуют рождество? Каждый в своей келье сидит или в той стылой, неприветливой трапезной? А может, в церкви, за молитвами? В любом случае невесело… А ведь бывало… Они собирались всей семьей, всего было вдоволь… После обеда часам к шести Ливиу, Марилена и Влад приходили к ним. Их здесь ожидала маленькая елочка с подарками от Севера и Олимпии. Они пили кофе с молоком или со сливками, ели пышный, душистый шоколадный торт, приготовленный покойной Олимпией. А потом все вместе отправлялись к Ливиу. Туда же приходили Наталия с Богданом и Иоаной. Все четыре комнаты были ярко освещены, двери распахнуты. В комнате Влада стояла большая нарядная елка, вся увешанная подарками для всех, от всех… Горели свечи, сыпали искрами бенгальские огни, пахло хвоей… Влад читал молитву, дрожащим тоненьким голоском. Потом раздавали подарки. Раздавал их обычно покойный Ливиу… Сюрпризы, веселье, смех. Как тогда было радостно! В десять часов садились ужинать в столовой. Традиционное меню. Винный суп с гренками. Свежая свиная колбаса с хреном и холодным сметанным соусом. Пирожные. Кремеш. Добош. Баклава. Домой возвращались на автомобиле Петера. Его тоже одаривали подарками. Он счастливо улыбался. А дома их ждали натопленные комнаты. Чистые постели…