Сумеречные улицы - [40]

Джеку нужно было найти то, в чём он всегда нуждался в моменты кризиса. Он начал бродить по городу.

Направляясь в центр Кардиффа, он прошёл мимо нескольких местных жителей. Они смеялись, спорили, целовались и слушали mp3-плееры. Кто-то ехал в машине, кто-то — на велосипеде. Время от времени мимо проносился мотоцикл (похоже, в Кардиффе было меньше мотоциклов на душу населения, чем в других местах, где ему доводилось бывать). Обычные люди делали обычные вещи со своими обычными жизнями.

Это были люди, которых защищали Джек и Торчвуд, и большинство из них даже не подозревали о том, что их защищают, не говоря уж о существовании долгоносиков, Разломов, гигантских космических китов, инопланетного оружия, кулонов, бомб и прочего. Это было признаком того, насколько хорошо Торчвуд делал свою работу — то, что столь немногие люди погибли при необъяснимых обстоятельствах и немногие люди задавали вопросы. Даже если это случалось, всегда была Тошико, готовая фальсифицировать что угодно — не для того, чтобы вводить их в заблуждение, но, опять же, чтобы защитить их. Иногда правда была просто слишком ужасной, и понятие «необходимости знать» приобретало совершенно новый смысл.

Джек никогда не переставал чувствовать ответственность за свою команду — каждый из них был здесь потому, что он нашёл их или им нужно было найти его. Теперь они потерялись где-то из-за битвы, которая даже не имела к ним отношения.

Месть за Будущее.

Это была его маленькая война, его и Билиса, остальное было побоку. Йанто, Гвен, Тошико и Оуэн для Билиса были лишь косвенным ущербом, мелкими расходами. Для Джека они были смыслом его существования.

Он должен был вернуть их. Он должен был вернуть их целыми и невредимыми.

Потому что именно это делали хорошие руководители.

Потому что именно это делал Джек Харкнесс.

Он шёл вдоль Сент-Мэри-стрит, которая была старой центральной улицей Кардиффа до тех пор, пока в 1970-е годы её знаменитые магазины не перенесли на мощёную Куин-стрит. Теперь Сент-Мэри-стрит больше славилась своими клубами, барами и сетью ответвлявшихся от неё переулков и пассажей.

Пытаясь избежать столкновения с группой пьяной молодёжи, Джек резко свернул налево, на безвкусную Вуд-стрит. Хотя Кардифф был красивым — и Джек действительно любил приютивший его город — это было единственным пятном, портившим пейзаж, отвратительное, навевающее нехорошие предчувствия место с дешёвыми магазинами, задрипанной автобусной остановкой и главным входом в викторианское здание центрального вокзала Кардиффа. Для гостей Кардиффа это было не самым приятным приветствием, и Джек часто задумывался, может ли он придумать какую-нибудь причину, чтобы Торчвуд мог устроить здесь взрыв, и тогда мэрии пришлось бы всё перестроить.

Может, как-нибудь спросить об этом Идриса?

Он вышел на Парк-стрит, примыкавшую к новому стадиону «Миллениум», который поглотил старое футбольное поле «Кардифф-Армс-Парк», создав единую огромную площадку с видом на море, кинотеатром и спортивными магазинами.

Одной из его любимых частей Кардиффа была улица, на которой располагалось большое здание Ty Stadiwm[31] с горизонтальной антенной «Бритиш Телеком» и мачтой на крыше.

Среди современных зданий в городе, где с приятной лёгкостью сочеталось старое и новое, здание стадиона было для Джека одним из самых любимых — во многом потому, что это была «классическая» постройка 1970-х, красиво перестроенная (включая мачту высотой в сорок два фута) в начале двадцать первого века.

Он вошёл в фойе, подмигнув Джерри, охраннику, и бросив ему швейцарскую шоколадку. У любого охранника в любом здании были свои слабости, и Джек знал их все. Шоколад всегда был самой популярной взяткой.

Он воспользовался служебным лифтом и спустя несколько мгновений очутился почти в 255 футах над уровнем моря; он стоял за антенной-«тарелкой», глядя вниз, на стадион «Миллениум». Тысячи пустых кресел обрамляли ярко-зелёное поле. Закрыв глаза, Джек мог представить себе рёв толпы субботним днём, ощутить запах людей, пива, пота и страсти фанатов и игроков.

Он посмотрел вверх, на ярко светящуюся антенну, поднимающуюся из центра тарелки, освещённую, чтобы её было видно издалека; благодаря этому свету Джек отбрасывал на крышу множество теней.

Свет. Что-то, касающееся света…

В самом деле ли он двигался, в самом деле ли свет сгущался, образуя какую-то фигуру?

— Джек?

— Грег?

Очертания лица Грега, всего лишь колеблющийся образ, созданный из резкого света от антенны.

— Ещё немного, Джек, и всё закончится. Вечная битва за справедливость, за власть. Это дневник, Джек, это всё в дневнике.

А потом, всего на несколько секунд, свет погас. Во всём городе.

Единственным источником света стала кроваво-красная лента энергии Разлома, простиравшаяся от мачты над ним через весь город, к заливу, где она парила прямо над тем местом, где, Джек знал, находилась водяная башня.

Внутри Разлома были тысячи танцующих огней и чёрных пятен. Джек наблюдал энергию Разлома чаще, чем кто-либо ещё из живущих на Земле, но он никогда не видел так много точек света и тьмы внутри его. Месть за Будущее? Джек начал понимать.