Сумеречные люди - [24]

— И как вам Сьюзан?

— Я читал про вас в сегодняшней вечерней газете, — сказал Этуотер.

Вочоп провел рукой по волосам.

— Вы не поверите, — сказал он. — Вы не поверите, сколь обременительна слава для человека моего склада. Как это тяжело переносить! Вы даже представить себе не можете, как тяжело!

— Надеюсь, вы пришли в себя после балканского ликерчика.

Вочоп лишь отмахнулся — его любимый жест.

— Ну-с, красавица, — сказал он, поворачиваясь к Сьюзан, — и когда же вы собираетесь опять мне позировать?

— А когда вам удобно?

— Может, на следующей неделе?

— Ради Бога.

— Как насчет четверга?

— Давайте.

— В четверг, стало быть.

— В обычное время, — сказала Сьюзан. — Если не будет получаться, я вам позвоню.

Вочоп встал и низко поклонился. Он выпил слишком много рейнвейна. Они видели, как он, хоть и не без труда, добрался до своего столика, сел и обнял сидевших по обе стороны от него девиц. В этом положении он мог беспрепятственно раскачиваться на стуле.

— Мы должны договориться, когда вы придете в музей, — сказал Этуотер.

— А когда вам было бы удобно?

Официант принес мясо.

В дверях появились Харриет Твайнинг и Артур Гослинг.

— Ты так долго искал бумажник, — говорила Харриет, — что я подумала, уж не хочешь ли ты, чтобы за такси заплатила я.

Она была в вечернем платье, и вид у нее был совершенно счастливый. Увидев Сьюзан, она сказала:

— Привет, дорогая. Какой на вас прелестный костюмчик.

— Харриет, как ты мила!

— Дорогая, ты великолепна!

— Как дела, Сьюзан? — спросил Гослинг, молодой, совершенно лысый, сильно смахивающий на загнанную гончую человек в двубортном смокинге. Вид у него был куда менее счастливый, чем у Харриет.

— Ты бы как-нибудь позвонила, — сказал он. — А то мы уже тысячу лет не виделись.

— Позвоню.

— Пошли, — сказала Харриет. — Увидимся, милочка.

Она скорчила гримаску и прошла вместе с Гослингом к своему столику. Этуотер видел, как Вочоп встал и направился к ним.

— Вы ведь друг Андершафта, не так ли? — спросила Сьюзан.

— А вы его знаете?

— Да, мы были знакомы. Говорят, белых женщин для него больше не существует.

— Он в Нью-Йорке.

— Надо бы туда съездить.

— Я возьму вас с собой.

В ресторан в своей смешной маленькой шляпе и с незажженной трубкой во рту вошел Барлоу.

— Кто-то мне говорил, что сегодня здесь будет Джулия, — сказал он, поздоровавшись с Сьюзан и Этуотером. — Вероятно, ошиблись.

— Я ее не видел.

— Неважно. Я просто решил зайти посмотреть, здесь ли она. Только и всего.

— Может, она придет позже.

— Что ж, зайду еще раз, коли так, — сказал Барлоу и удалился.

Они приступили к еде. Мясо было отменным.

Этуотер краем глаза наблюдал за Сьюзан. Маленькие белые ручки, красные ноготки, на запястье красивый браслет. Она сняла шляпу и повесила ее на вешалку за своим стулом. Теперь, когда он сидел рядом с ней, ему было легче поверить в ее существование. В полумраке ресторана она казалась более реальной, чем обычно, и, хотя она по-прежнему была непохожа на всех остальных, сегодня в ней было меньше потусторонности, эфемерности.

— Можем взять еще одну бутылку этого вина, — сказал Этуотер.

— Вы и в самом деле покажете мне ваши секретные экспонаты?

— Конечно.

Он закурил и сказал:

— Как жаль, что мы не встретились раньше.

— Теперь придется наверстывать упущенное.

— Вы так прелестны.

Она ему улыбнулась.

Он еще раз повторил, что считает ее совершенно обворожительной, и стал думать, как бы выразиться иначе, не так пошло, но тут высокая дама, та, что устраивала вечеринку, подошла к их столику и сказала:

— Я не помешаю? У меня такие скучные спутники. — И она пристально, без тени улыбки, уставилась на них обоих своими большими, водянистыми, как у коровы, глазами.

— Это мистер Этуотер, — сказала Сьюзан. — Он собирается показать мне неприличные экспонаты в своем музее.

— Так вы коллекционер? — спросила высокая дама, ничуть не удивившись.

— Я являюсь хранителем национальной коллекции, — отчеканил Этуотер.

— Как это замечательно, — пресным голосом восхитилась высокая дама. Она села за их столик, и Этуотер налил ей вина.

— Харриет сегодня совершенно неотразима, согласитесь? — сказала Сьюзан.

— Вы и сами выглядите превосходно, Сьюзан.

— Я такая толстая.

— Дорогая моя, это я толстая.

— Мне надо сесть на диету.

— Под Мюнхеном есть одно место, куда надо обязательно поехать, если хочешь похудеть. Говорят, там очень хорошо.

— Милдред туда ездила?

— У Милдред нервы.

— Там что, и нервные болезни тоже лечат?

— Милдред ездила к другому специалисту, в Версаль. Вообразите, он заставляет мыть полы. Шестимесячный курс, дорого безумно. Милдред сказала, что после этого курса она почувствовала себя другим человеком. Кроме того, по вечерам там читают вслух Кроче[16]. Если не понимаешь по-итальянски, чувствуешь себя ужасно. Впрочем, слушать заставляют в любом случае.

— Курс рассчитан только на женщин или на мужчин тоже? — спросил Этуотер.

— Я могу узнать у Милдред, если вы тоже хотите поехать, — сказала высокая дама. И смерила его безразличным взглядом своих больших водянистых глаз.

— Я — вряд ли, — произнес после минутного раздумья Этуотер.

— Вот и зря, — сказала Сьюзан.

Один из сидевших с высокой дамой мужчин встал и вслед за ней подошел к их столику. Он был того же возраста, что и высокая дама, и тоже очень хорошо и стильно одет. Черноволосый, с мешками под глазами и с мясистым носом, он, тем не менее, был совсем не дурен собой и на еврея походил мало. Усы у него были закручены так, словно он служил в Королевской конной гвардии, однако, если присмотреться к нему повнимательнее, становилось ясно, что к королевским гвардейцам он никакого отношения не имеет. Вместе с тем вид у него был вполне бравый.