Сухих соцветий горький аромат - [10]

Я была рада отправиться в небольшое путешествие. Море всегда было моей страстью. Я любила, закрыв глаза, слушать тихий шелест набегающих на гальку волн и ощущать нежное прикосновение солоновато-влажного воздуха к разгоряченной зноем коже. Могла провести весь день, плавая в бездонной синеве, смеясь и разбрасывая во все стороны серебристые брызги.

И хотя я не могла не предвкушать с наслаждением представляющуюся возможность вновь увидеть море и встретиться с родственниками, мне было невероятно тяжело расстаться с Марком. Сердце ныло от осознания предстоящего расставания, тоски и некоего неосознанного тревожного предчувствия.

За день до моего отъезда мы с Марком встретились в небольшом сквере возле набережной. Вечерело. Рудые лучи заходящего солнца пробирались сквозь густую листву раскидистых ив и золотыми пятнами ложились на каменные дорожки. Ветер не дул вовсе, и воздух нависал над нашими головами тяжелым, душным покрывалом.

Когда мы приблизились к самой реке, обрамлённой высоким бетонным парапетом, Марк быстро повернулся ко мне, оживлённо сверкнув глазами:

— Потанцуем?

— Где? Здесь? — удивилась я.

— Да. А что тебя смущает?

— Здесь столько народа. Все смотреть будут.

Марк потянул меня за руку к безлюдной площадке.

— Да ну, ты с ума сошёл! Не буду я танцевать!

— Объясни мне, почему мы не можем здесь потанцевать? — глядя с вызовом мне прямо в глаза, недоумевал Марк.

— Мне неудобно… я смущаюсь… да и вообще, это странно, здесь же нет музыки.

— Послушай, это наш прощальный вечер, наша жизнь, мне плевать на всех этих людей и на то, что они думают, мне плевать на то, что нет музыки, я хочу танцевать с тобой сейчас, — он положил руку мне на талию и резко притянул к себе, — и мы будем танцевать, хочешь ты этого или нет!

Я рассмеялась. Мы танцевали, легко ступая по тёплому асфальту. Окружающее вдруг стало нереальным, далёким. Прижавшись к Марку, я чувствовала, как часто бьётся его сердце, ощущала его дыхание на своей шее, меня переполняли чувства к этому своевольному, такому незаурядному, совершено непредсказуемому парню. Он наклонился к моим губам, его пылкий взгляд скользнул по моему лицу, я закрыла глаза и от волнения буквально затрепетала в его руках. Он помедлил немного, с наслаждением глядя на моё взволнованное ожиданием лицо, затем его сухие губы крепко прижались к моим чуть приоткрывшимся губам, и мы растворились в долгом горячем поцелуе.

В небе летали чайки и, пронзительно крича, провожали тонущее на западе огненно-красное блюдце-солнце. Откуда ни возьмись, налетел прохладно-свежий ветерок и начал трепать край моего платья, играть с кирпично-рыжими прядями волос, рассыпая их по плечам. Где-то далеко чирикали стайки перепуганных воробьёв. Но мы не замечали движений и голоса этого мира, для нас он перестал существовать.

— Я уже скучаю, — шептал Марк.

— Я тоже… не хочу никуда уезжать, хочу остаться с тобой.

— Оставайся.

— Мне жаль… так жаль, что я не могу.

Мы долго стояли, не размыкая объятий. Я прижалась к груди Марка, закрыла глаза и старалась запомнить его запах.

— Когда ты вернёшься?

— Я не знаю. Родители говорят, что пробудем там месяц, может, и дольше.

— Тогда давай договоримся о месте встречи.

— Да, ты прав. Я же не смогу позвонить тебе или в гости пожаловать, чтобы сообщить о своём прибытии.

— Через месяц я каждый вечер в пять буду ждать тебя возле часов.

— И как только я приеду, сразу пойду туда.

— Я люблю тебя, Аня, и буду ждать с таким нетерпением… ты даже представить себе не можешь с каким, — рассмеялся Марк и притянул меня к себе, — в твоём присутствии я слова забываю.

Я долго смеялась, а потом нежно шепнула ему на ухо:

— Люблю тебя так сильно…

Глава 7

С того лета 2002 года прошло всего семь с половиной лет, но как же изменился наш мир. Сейчас у каждого есть мобильный телефон, благодаря которому можно связаться с человеком, находящимся на другом конце планеты, страничка в социальной сети и тому подобные порождения прогресса, теперь уже обыденные, всем известные и вездесущие.

Мы подростками, для связи использовали обычный домашний телефон, бумажные письма, которые теперь относятся к разряду древностей, и просто приходили друг к другу в гости, чтобы поделиться новостями или сообщить что-то важное.

В то далёкое лето, уезжая на море, я не никак не могла предположить, что поездка затянется так сильно. Мы вернулись домой в конце августа. Папа уехал, как только закончился его отпуск. Мама же временно не работала, и мы решили ещё месяцок погостить у тёти.

В первый же вечер после приезда в половине четвертого я уже стояла возле часов на Советской. Казалось, что время стало вязким, инертным, стрелка на часах еле двигалась, оттягивая приближение долгожданной встречи, и это меня ужасно раздражало. Пока я судорожно перебирала в голове слова, которые хотела сказать Марку, большая угольно-чёрная стрелка часов подобралась к двенадцати, обозначив тем самым наступление пяти часов вечера. Сердце взволнованно забилось, я вся была как на иголках, в голове крутились тревожные мысли:

«Вдруг он не придёт?» — с замиранием сердца думала я. «Нет, он же обещал каждый вечер ждать меня здесь», — сразу же отвечала я самой себе. «А вдруг ему надоело ждать так долго, и он перестал приходить?» — вновь не унималась моя постоянно работающая голова. «А вдруг он больше не любит меня?» — испуганно повторяла я самый страшный вопрос. — «Вдруг он познакомился с другой девушкой?».