Судоверфь на Арбате - [5]
— Ну как… там? — робко спросил командир группы Слава Попов.
Выяснилось, что озеро бурное и для байдарок в такой хоть и солнечный, но ветреный день совершенно непреодолимое. Александр Сергеевич дал возможность всем убедиться в этом прискорбном факте.
В помутневшем окуляре на многие сотни метров видны были прижатые ветром к поверхности воды тростинки да переливающиеся под ярким солнцем белые барашки волн. Примерно в километре то исчезал, то появлялся снова сероватый корпус пассажирского парохода. Дым из его трубы черными клочковатыми облачками сразу же сдувало в сторону и рассеивало ветром. Последним старый оптический прибор взял Слава. Он долго изучал озеро, затем убежденно заявил:
— Александр Сергеевич, по-моему, идти вполне можно. Я рассчитал длину волны. Байдарка будет только плавно подниматься и опускаться, при этом ее корпус не получит никаких повреждений и она не будет затоплена. Правильно?
— Правильно-то оно правильно! Но вы рассчитывали длину волны на глубине, а Ильмень — озеро во многих местах мелкое. В лоции сказано: «Озеро бурное, с трехмерной волной, для пароходства весьма опасное». Вы знаете, что такое трехмерная волна?
Что такое трехмерная волна, знал только Костя Соколов. Он был опытным яхтсменом.
— Нет, Слава, в такую погоду я в озеро на наших посудинах не сунулся бы: трехмерная волна — штука серьезная. Она рождается на мелководье, когда рельеф дна начинает здорово влиять на движение волн. Для байдарок это не по силам. Смотрите, как пароходик мотает.
— Что же мы будем делать? Ведь такая погода может стоять сутками! Александр Сергеевич, так мы выйдем из нашего графика, — не унимался Слава. — Что мы скажем ребятам, которые с нетерпением ожидают нас внизу?
— Вы знаете, Слава, есть один выход. Но для этого надо иметь большое мужество.
— Александр Сергеевич! — закричали Слава с Костей. Я тоже присоединился к ним, доказывая, что чего-чего, а мужества нам не занимать.
— Вот в чем состоит мой план, — продолжал Александр Сергеевич, — необходимо сейчас поставить лагерь, пораньше лечь спать, а подняться, как начнет светать, часа в два-три. При такой погоде, как сегодня, ночи обычно безветренные, а дневная волна к этому времени в основном успокаивается. Сейчас, в июле, здесь почти не темнеет. Кстати, мне удалось вчера поздно вечером побродить по Торговой стороне города — так что убедился в этом воочию, как говорится. А как красиво это время! Уверяю вас, только в полном одиночестве белой северной ночи я понял, что эта часть города — самое ценное, самое волнующее, подлинная эпоха расцвета Новгорода. Совершенно по-новому увидел я церкви Спаса Преображения и Федора Стратилата… Однако я отвлекся. Как, Слава, принимаем такое решение?
— Идти-то надо. Ну что ж, попробуем. Мне, честно говоря, и самому озеро не нравится, но просто я боюсь, что иначе мы здесь застрянем.
Группа приняла решение о ночном переходе Ильменя без возражений. К тому же выяснилось, что вокруг полно белых грибов, и вот уже над костром забулькала грибная похлебка.
Коля и Филимон Мадленский под руководством Маши варят ее по всем правилам. Однако проходит час-другой, но дежурные конфузливо пробуют свое варево и не решаются предложить его группе.
— Еще не готово, — авторитетно сообщает Коля, морщась и вытирая ложку, — и нечего стоять у костра, занялись бы своими делами!
— Ты не темни, — требует Соколов. — Марья, дай сюда ложку!
— Не давай, Машка, не давай!
— Господи, горечь какая! — отплевывается Костя, отвоевав наконец ложку.
Дежурные молчат. Все по очереди пробуют похлебку и убеждаются в правоте Костиных слов.
— Просто еще недоварились, — объясняет Филимон.
— Ребята, а что за грибы вы собирали? — спросил Александр Сергеевич.
— Белые, да вот еще один лежит, забыли в суп бросить.
— Какой же это белый? С ума сошли! Это же сатанинский гриб.
— Так ведь похож…
— Конечно, похож, только снизу розовый — смотреть надо! Так мы дальше Новгорода не отъедем. Кто у нас за медицину отвечает? Алена? Дайте-ка дежурным все необходимое — напробовались они, и Соколову тоже.
На ужин была манная каша.
И вот уже байдарки выскальзывают на серую упругую поверхность Ильменя. Неподвижно стоят тростники. Полное безветрие, но длинная ленивая волна идет навстречу. Постепенно горизонт расширяется далеко на юг и восток — мы движемся пока в видимости северо-западного берега озера.
«Шлеп-шлеп» — и легкие водовороты на поверхности от весел. По прогнозам Александра Сергеевича, часа в четыре должно взойти солнце, но вместо этого вначале появляется серая дымка, которая начинает сгущаться и через некоторое время приобретает явный темно-синий оттенок. Такого же цвета становится вода.
«Шлеп-шлеп» — руки устали держать отяжелевшее весло. Всюду вода и небо. Только справа все удаляется тоненькая полоска камышей. Сухих берегов, по сути дела, нет. Вчера у костра Александр Сергеевич усмирял энтузиазм группы чтением лоции. Сейчас мы знаем, что объем Ильменя колеблется от одного до двенадцати с половиной кубических километров, а это неизбежно сказывается на зыбкости самого понятия «берег», поэтому даже на подробных картах его линия порой отмечена пунктиром.
