Судоверфь на Арбате - [3]

Книга В. Потресова, которому есть что вспомнить и о чем рассказать, подкупает удачно переданными штрихами московской жизни, характерными деталями, написанными с мягким, добрым юмором, бытовыми подробностями минувших лет, о которых думать и грустно и светло. Теперь это уже история. Недалекая, но история, когда жили дети романтической страны, которой примерно в те годы, когда происходили события, описанные в этой книге, пропел свой гимн Булат Окуджава — «Ах, Арбат мой, Арбат, ты мое отечество…».

…Я иду арбатскими переулками. Узнаю и не узнаю их. Да, многое изменилось здесь, изменилось и в жизни. Уже нет Александра Сергеевича Потресова и Георгия Николаевича Караева. Нет и той 46-й школы, где великолепные, умные педагоги творчески тонко умели сочетать образование с воспитанием; я редко встречаю знакомые лица на старых перекрестках, кажется, все минуло, ушло безвозвратно.

Но остался опыт, жива благодарная память — и «ничто не проходит бесследно». Прочитав книгу «Судоверфь на Арбате», я еще раз убедился в точности этой старой доброй истины.

В. Енишерлов

СТАРЫМ ПУТЕМ

Стеклоочистители, легонько поскрипывая, едва справлялись с упорно осаждавшими ветровое стекло потоками дождя. Дорога даже в такую погоду не теряла своей прелести. Хвойные леса сменялись большими полями, мелькали автобусные остановки, от которых тянулись тропки к мокрым до черноты домам деревень, белыми клавишами пробегали столбики перил шоссейных мостов. Старая Русская земля — Тверская, Псковская губернии, голубые указатели: «Нелидово», «Торопец», «Западная Двина».

— Ну и дождь! Так ведь и знал, — с каким-то мстительным удовлетворением сказал Саша, — всегда в отпуске попадаю в такую погоду… Неужели вы каждый год ездили сюда, чтобы вот так мокнуть?

— Не все же время лило, — вяло оправдывался я, поскольку в какой-то степени нес ответственность за генеральное направление нашего маршрута, — иногда бывало солнце.

Неделю назад мы с моим старым другом Сашкой, сейчас уже лысоватым Александром Викторовичем, обсуждали маршрут летнего отпуска. Перелистали все карты, атласы, путеводители, но к единому мнению прийти не могли.

Пересмотрели уже десятки вариантов путешествия: то оказывались на суровой северной Мологе, проплывали мимо заброшенных потемневших деревень, то резвились на веселом песочке средней Оки. Поднимались по извилистому серпантину дороги к Яблоньскому перевалу, стремительно скатывались с Карпатских гор и оказывались с удочками в нижнем течении Волги. Нас призывали к тихому, надежному отдыху то тенистые аллейки старых парков городков Прибалтики, то теплые темные ночи с фосфоресцирующим морем и нависшим над самым парапетом набережной загадочно мерцающим ресторанчиком… Как-то гуляли мы в старинном подмосковном парке и в сотый раз решали, куда же нам поехать.

Яркое солнце золотило кору сосен. В воздухе был растворен такой аромат свежей зелени, чистоты, сухих сосновых иголок, что захватывало дух. Под ногами тихо поскрипывал песок дорожки.

— Сашка!

— Ну чего ты кричишь?

— Мы едем в Подборовье, на Чудское озеро!

— Постой, постой… Это в Псковской области, где вы с Александром Сергеевичем были в экспедиции?

— Ну конечно. Это самое красивое место на земле.

— Хорошо, а что мы там будем делать? Грибы хоть есть?

— Есть, конечно! Полно — и белые и всякие…

— Ага, а то ведь за сыроежками на Псковщину как-то нелогично… А как рыбалка? На спиннинг берет?

— Еще как! И лещ и судак, — соврал я, поскольку никогда в жизни не ловил рыбу.

— Почему ты вдруг вспомнил про Подборовье?

В самом деле — почему? И тут я понял, что сосны, песок, опавшая хвоя и утреннее солнце вызвали каким-то непостижимым образом давние воспоминания.

Встречный КамАЗ с ревом обрушил на «Москвич», кажется, целую цистерну воды, и лобовое стекло на мгновение закрыла белесая пелена.

— Ладно вы, — не унимался Сашка, — но Александр Сергеевич! Кто его заставлял? Я даже не о погоде говорю — вообще, набрать полтора десятка ребят, уехать в свой отпуск в эту глушь, раскопки какие-то делать… Кстати, вы что-нибудь тогда откопали?

— Как будто не знаешь — читал ведь!

— Ну конечно, конечно. Я так спросил: щит там, или меч, или еще что?

— Да нет же! Задача наша была совсем другой… Край этот в древние времена покрывали сплошные непроходимые леса, а основными путями были реки. Летом двигались на челнах и ушкуях, а зимой — по льду. Вот мы должны были на байдарках пройти по тем рекам, которые наиболее вероятно соединяли Новгород с Псковом, как сейчас говорится, транспортной магистралью, ну и, конечно, найти доказательства, что этими путями пользовались наши предки в XIII веке, когда Александр Невский выиграл знаменитое Ледовое побоище… Слушай, Саша, давай колесо посмотрим — что-то влево тянет.

— Давай. Вон прямо площадка отдыха. Кроме того, пора сменяться, дальше поведу я.

Дождь как будто бы стал поменьше. Я незаметно задремал, наглухо примотанный ремнем безопасности к правому креслу, и вдруг ясно увидел залитый солнцем Новгород, моих друзей — тогда еще школьников, наши старые байдарки и Александра Сергеевича в неизменной тельняшке с закатанными рукавами и фотоаппаратом.