Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории - [73]

Хотя в ответ на выступление Чаушеску Брежнев и предложил не торопить события, полностью разобраться в возникшей проблеме, понять её суть и расставить приоритеты (идет ли речь о 93-х тоннах золота или о проблеме политического характера, как это утверждает румынская сторона), советский руководитель четко сформулировал позицию по основному вопросу: хранившиеся в Кремле ценности были в полном объёме переданы румынскому правительству [в 1956 г.]. «Что же касается решения, цитируемого здесь (постановление СНК от 13(26) января 1918 г. – Т.П.), то с тех пор было много и военных, и политических событий, золото было разграблено белогвардейцами, за действия которых в политическом плане советская власть не несёт никакой ответственности». Кроме того, подчеркнул Брежнев, «проблему нельзя рассматривать односторонне. Одна проблема всегда влечёт за собой другие вопросы». При этом он подчеркнул важность экономического сотрудничества между двумя странами, которые выступают на первый план во взаимоотношениях между СССР и Румынией.

Вновь обратившись к событиям Второй мировой войны и напомнив о выступлении Румынии на стороне фашистской Германии и огромном ущербе, нанесенном СССР, Брежнев заявил: «Поэтому мы пришли к выводу, что, исходя из интересов продолжения нашего братского сотрудничества, эту проблему нужно похоронить»[526].

Выступивший следом за Брежневым А.Н. Косыгин подчеркнул, что судьба румынских ценностей после 1918 г. неизвестна, а «все, что сохранилось, мы вернули Румынии и получили письмо с благодарностью за то, что ценности были сохранены и возвращены назад»[527]. (Имелась в виду передача румынскому правительству архивов и историко-художественных ценностей в 1935 и 1956 гг., а также благодарственное письмо Председателя Совета Министров Киву Стойки главе советского правительства Н.А. Булганину от 6 августа 1956 г., о чём сказано выше. – Т.П). А.Н. Косыгин также поставил вопрос о контрпретензиях советской стороны. «Если мы поднимем вопрос о перерасчётах, то они будут не в пользу Румынии, так как тогда встанет вопрос и о долгах Румынии царской России». От имени советского правительства Косыгин выразил несогласие с конкретной цифрой (93 тонны золота), заявленной румынской делегацией, то есть фактически признал ее некорректной и требующей пересчета.

Парируя заявление Чаушеску о настроениях румынского общества и, в частности, о необходимости дать ответ «народу», решен или нет вопрос о золоте, Косыгин заметил: «А что скажет наш народ, если мы заявим, что решили эту проблему. Он спросит, а на какой основе вы решили эту проблему? У нас нет этого золота. Значит, мы должны отдать другие ценности. А это поднимет целый ворох проблем, связанных с этим золотом: кто и каким образом потерял его во время войны». «Известно лишь, – продолжил Косыгин, – что многие наши ценности были переправлены на Запад. Они оцениваются в сотни миллиардов долларов. Данные установлены чрезвычайной комиссией[528]. Они опубликованы и касаются Одессы, Крыма и т. д…». В заключение Косыгин заявил, что, по его мнению, «ни Румынии, ни Советскому Союзу не стоит поднимать эти вопросы, так как существуют силы, которые используют имеющиеся разногласия в своих интересах». Поэтому, отметил Косыгин, эта проблема ни с экономической, ни с политической точек зрения «не принесет пользы», и следует считать ее закрытой. «Это не тот вопрос, на основе которого нужно укреплять дружбу между нами», – подчеркнул он[529].

Брежнев, обратившись к недавним событиям – празднованию 20-летия Победы в Великой Отечественной войне, подчеркнул вклад коммунистов всех стран в борьбу против фашизма, заслуги румынской компартии, Георгиу-Дежа и его соратников. Поддержав Косыгина, он заявил, что именно осознание важности общей истории, общего «направления движения в будущее» способствует укреплению дружбы между СССР и Румынией. «Именно на это нужно обращать основное внимание в политическом плане. Вот почему, – заключил Брежнев, – исходя из 50-летней давности проблемы и новых социалистических отношений между нами, учитывая условия транспортировки румынского золота и фактическое разграбление его белогвардейцами, проблему золота нужно закрыть». Как и Косыгин, Брежнев был убежден, что «никакой пользы ни для вас, ни для нас от того, что мы поднимем эту проблему, не будет»[530].

От имени румынской делегации Маурер заявил, что не видит смысла продолжать дискуссию. Это, по его мнению, было бы пустой тратой времени, поскольку убедить советскую сторону не удается. Румынская сторона, констатировал Маурер, считает проблему открытой, требующей дополнительных обсуждений: «Со временем вы поймёте, так же, как и мы, что нужно найти её решение. Вот то, что, как мне кажется, нужно сделать» [531]. «Тогда проблема взаимных претензий, – бросил в ответ реплику Косыгин, – заведёт нас чёрт знает куда»[532].

Несмотря на очевидную развязку обсуждения, выявившего принципиальное расхождение позиций, Чаушеску счел необходимым «навести на резкость» затронутую Косыгиным проблему взаиморасчетов. Румынская сторона, заявил он, не поднимает проблему взаиморасчётов между тогдашними царским и румынским королевским правительствами, как предлагает Косыгин, так как эти расчёты повлекли бы много чего за собой. «Мы предлагаем простую вещь: между двумя правительствами должно быть заключено соглашение, подписанное министрами иностранных дел, о том, что эти ценности были переданы на хранение, а не как залог в счёт долгов. По всем международным и национальным нормам вопрос стоит так: если кто-то кому-то что-то передаёт на хранение, то тот обязан вернуть это»