Судьба - [53]

Так уж или не так было на самом деле, но невеста всегда считалась лучшей. И жених должен был доказать, что любит ее. В старину джигиты хватали под уздцы коней, устраивали препятствия и баррикады, проверяя ловкость жениха и его свиты. Если он прорывался, дело обходилось без выкупа. Тюфяку приходилось трясти карманом.

Сейчас едут на такси, и заграды не устроишь — это ушло в прошлое, но остались игры и музыка. Жених приезжает, выходит из машины под сурнаи, все видят, каков он, а молодежь то перекроет его дорогу натянутой веревкой, то предложит побороться с местным чемпионом, а дети вьются в ногах, мешая идти, и получают конфеты. Веселого, ловкого, щедрого и сейчас легко отличить от скучного.

А еще музыканты! Возле дома невесты они затевают такое состязание — заслушаешься. Это всем доставляет много радости.

А еще танцы! И сам жених и друзья его показывают свое уменье, споря с танцорами обиженного квартала. Ведь в танце, согласитесь, тоже можно показать и удаль и душевную красоту, как и в любом деле, которое делается перед народом. Кто из нас не робел, выходя на круг?

Люди смотрят на жениха, окружив его, смотрят изо всех щелей и оценивают…

Музыка гремела, потому что уже привезли невесту.

Ее привезли в разукрашенной цветами «Волге» с шашечками, и было неизвестно, как она сюда попала, эта машина, и как выберется. Вероятно, постарался какой-нибудь дружок Алишера. А может быть, ее перенесли через заборы на руках? На свадьбе все может быть…

Вся улица подпевала подругам невесты, затянувшим свадебную песню «ёр-ёр», желая молодым счастья, мира и детей побольше. Хотя электрического света было немало, жених разжег костер у ворот, в знак своей любви. Девушка, укрытая белым кисейным покрывалом, сидела робко и смущенно, пока жених не взял ее и не понес на руках, как несут хрустальную вазу, боясь оступиться и разбить.

Ее подруги стали мешать ему, шутя. Они старались отобрать невесту, но какой молодец не унесет любимую, если она к тому же этого сама хочет!

Старики зазывали во двор гостей и незнакомых.

Во дворе все было приготовлено для пира. Сияли гирлянды лампочек, разукрашенных, как цветы, и столы выстроились двумя рядами — особняком для мужчин и женщин. Это можно было заметить по бутылкам: на мужских столах стояла водка, на женских — только вино. Раньше свадьбы сопровождались немалой горечью религиозных изуверств — вплоть до свидетелей первой брачной ночи, — но бутылок не было. На удачной свадьбе душа и так веселилась. А сейчас добавляют и спиртное, чтобы душа веселилась сильнее.

Двор был большой, все соседи отдали свои столы и посуду.

Старики ушли куда-то внутрь, в недра дома, пить чай и беседовать о жизни, а молодых посреди двора встретил, весь в белом, Халим-ишан. Был он что-то угрюм не к случаю… Молодые понуро остановились перед ним.

Халим-ишан торжественно произнес их имена и спросил, по своей ли воле соединяются они для жизни. Три раза переспросил он, и лишь на третий раз, из скромности или от смущения, невеста сказала:

— Да.

— Да, — подтвердил жених.

Молодежь смотрела на церемонию с каким-то музейным интересом, как в кино.

Три раза ишан переспросил и свидетелей:

— Слышали?

— Слышали! — отвечали они.

Эта клятва при людях была как роспись на незримом листе. Ишан только приготовился освятить союз молодых, как осторожно выступил вперед Бардаш и спросил:

— Простите, а разве вы не зарегистрировались в загсе?

Отец жениха подбежал к Бардашу и Ягане со словами привета. Его ноги едва касались земли. Он проворно бежал готовить место почетным гостям, а Бардаш ждал ответа. И жених, почувствовав в нем друга, громко сказал:

— Конечно, мы зарегистрировались!

— Ишан! — обратился к старцу, пытавшемуся унять дрожь в руках, Бардаш. — Как же вы совершаете второй обряд? Это же противоречит шариату!

Подошел родитель и слушал, разинув рот.

— Вероятно, вы не объяснили верующему человеку, — учтиво показал ладонью в его сторону Бардаш, — что шариат запрещает два раза совершать обряд бракосочетания. Или вы не считаете регистрацию в загсе убедительной?

Ишан как поперхнулся при виде Бардаша, так и не мог опомниться. Молодежь хихикала.

— Отчего же, — стоя, как на угольях, сказал ишан. — В государственной бумаге есть росписи и печать. Это хорошая гарантия.

— А если нет свидетельства о браке, вы совершаете свой обряд?

— Нет, никогда!

— Значит, вы все время нарушаете закон шариата, ишан! Это же нехорошо!

Какие-то девчата за спиной ишана не удержались и прыснули.

— Население просит, — сказал Халим-ишан жалким голосом.

— А вы ему объясните, что это неправильно. Либо регистрация, либо мулла.

— Все хотят регистрироваться, — пробормотал ишан. — Как быть?

Теперь Бардаш расхохотался.

— Ну, тут уж я ничем помочь вам не могу. Не ввергайте людей в грехи, ишан, хотя это, кажется, грозит вам уменьшением доходов, а?

Родитель моргал большими бычьими глазами, спрашивая ишана, что же будет.

— Второй раз женить незаконно, — сказал ишан, и родитель повел его к воротам.

А жених так тряс руку Бардаша, точно тот выручил его из самой большой беды. Жених был студентом медицинского техникума, и каково ему было объяснять всем и каждому, что он сделал уступку религиозным старикам. А теперь выяснилось, что и религия стариков тут не виновата, просто хитрый ишан морочил им темные головы. Вот так да!