Судьба. На острие меча - [51]

Я выпила весь напиток до дна, но вкуса даже и не почувствовала. На губах остался лишь привкус горечи, такой же, что и на душе.

— Тёрм, я же видела, как нож пронзил его горло… — я так и не смогла понять, почему король остался жив, но хотела знать почему.

— Многое из того, что мы видим — не то, что есть на самом деле.

— Ты, наверное, не знаешь, — я даже выдавила из себя пренебрежительную улыбку, — магия на меня не действует.

— А кто сказал, что это была магия? — горько усмехнулся полковник. — Магии не было. Был двойник…

Боже, я едва не схватилась за голову. Получается, что я убила ни в чём не повинного человека?! Дура, какая же я дура, надо было заранее присмотреться к его ауре…

— Я знаю, о чём ты думаешь, — Терм едва удерживался от желания коснуться моих волос, — не мучай себя. Он был достоин смерти не меньше, чем Илактрион.

— Ты смеешь таким вот образом отзываться о своём государе? — я постаралась, чтобы это прозвучало как можно насмешливее. — Странная преданность.

— Я не сказал ничего порочащего нашего правителя. Нет ничего странного в том, что с точки зрения врагов наш король заслуживает смерти.

— Возможно, — я решила согласиться, всё равно спор не привел бы ни к чему.

— Мне надо связать тебе руки, — камерлинец ополоснул кружку и вылил остатки заварки на тут же зашипевшие угли. В воздухе пахнуло незнакомой пряностью.

— Надо — вяжи, — мне уже было совершенно безразлично, что будет. Я провалила свою миссию. Король жив. Смерть — спасение от позора, надеюсь, я смогу принять её достойно… — Терм, вы подозревали меня с самого начала?

— Мы знали…

— Что?!

— Мы знали, Авель…

— Но я… но никто, кроме…

— Среди Ваших высокопоставленных чиновников — предатель…

— Но это невозможно… — неужели генерал Ламс нас предал? Как такое возможно? Но теперь думать об этом поздно, хотя и горько осознавать. Как говорит королева, враг лучше друга, потому что он никогда не сможет вас предать. Я была готова расплакаться, но нет у меня ещё достаточно сил, чтобы не делать этого, — Тёрм, позаботься о Верном…

— Хорошо… Прощай, Авель, — он всё же провёл рукой по моим волосам…

— Меня завтра снова поведут к палачу… — я не пыталась вызвать сочувствие, а всего лишь констатировала факт.

— Завтра может и не быть, — Терм отступил к столу, и его сразу словно бы не стало. На его месте стоял грозный полковник тайной полиции. — Стража, — на громкий окрик выглянул всё тот же палач, — увести заключённую.

— Есть, увести, — кат и его помощник быстро вошли в помещение, — непорядок, — глянув на мои освобождённые от пут ноги, пробормотал помощник, но громко выразить своё неудовольствие не осмелился.

Мгновением спустя эта добрая парочка ловко подхватила меня под руки и потащила в тюремную камеру.

Всю дорогу, не переставая, палач бил меня кожаной плетью, бил не по службе, бил просто так, от себя, для души. Местный палач любил свою работу…

Меня бросили в камеру и принесли ужин — кусок чёрствого хлеба и кружку холодной воды. Воду я выпила, а хлеб выпал из моих рук, когда я прислонившись к сырой стене закружилась в водовороте беспамятства.

…я убила невинного человека?..

— Невинных не бывает, — ровный монотонный голос не принадлежит никому, он рождается в моей голове, звенит похоронным колоколом, — едва родившийся на свет младенец уже в чём-либо виновен.

— Наверное, — мысленно соглашаюсь я, чувствуя, как постепенно угасает сознание. Меня закружило в омуте времен, стремительно унося в глубины небытия. И сразу становится так тихо, спокойно, но нет…

— …ты должна мне услугу, — уже другой, смутно знакомый голос доносится сквозь пелену забытья.

— Ты должна мне услугу, — мягкая, но упруго-настойчивая магия проникает в сознание, будоража мои мысли.

— Я помню, — произнести эти два слова оказывается тяжелее, чем одолеть вершину Кирхи.

— Выполни договор, час настал, — требует голос.

— Не могу, — я мысленно развожу руками.

— Печать договора поможет тебе.

— Магия надо мной не властна, — я позволяю себе усмехнуться.

— Девочка, ты слишком мало знаешь о магии, она непознаваема и разнообразна. Магия, несущая зло, не имеет над тобой силы, но магия добра всесильна. Она поможет тебе спастись.

У меня нет сил чтобы сопротивляться настойчивости этого голоса.

— Хорошо… Я постараюсь выжить… — каждое слово даётся с трудом, — выжить, чтобы потом выполнить наш договор.

— Ты не поняла задание — ты должна жить. Спасись — выполни договор и живи.

"Живи, живи, живи…", — эхом разносится в моём мозгу. Затем это же слово звучит призывным набатом, пелена, окружающая моё сознание рассеивается, я сжимаю зубы и пытаюсь вынырнуть на поверхность — к грани отделяющей жизнь от смерти…

Я вернулась в реальность с криком неимоверной боли. Всё тело скрутило судорогой, а изо рта хлынула кровь…

— …хорошие сапоги, — открывший дверь охранник бесцеремонно стащил с меня обувку, — тебе они уже всё равно ни к чему, — словно оправдываясь за свой поступок, проговорил он, — пошли.

Добрый пинок в ребра, должный повлиять на мою расторопность, только прибавил мне злости.

"Я еще отомщу".

Ещё один удар. Я закашлялась и поднялась на ноги.

— Топай, топай, — «дружеский» толчок в спину. Под босыми ступнями ледяной пол. Каждый шаг даётся с трудом, меня качает, но я упрямо иду вперёд. А что собственно остаётся делать? "Похоже, сегодня меня ведут куда-то ещё, — сознание машинально анализирует происходящее. Поворот к камере пыток остался позади. — Казнь? Неужели так быстро? Лучше было бы умереть ночью…" Кажется, выход во двор здесь, во дворе плаха, но меня ведут дальше…