Судьба лейтенанта Погодина - [12]

– Нет, – твердо ответил Стрельченко. – Как появляется, мне сразу известно. Я не оставляю его без догляда, ненадежный…

– М-да. – Погодин недовольно потер лоб, обратился к участковому: – У нас есть серьезные основания подозревать Крестова и его приятелей в краже из магазина. Если появятся – задержи, пожалуйста, и сообщи мне или дежурному по управлению. При них должны быть новые часы.

– Уяснил. Сделаю.

– Ну и прекрасно.

Погодин встал, поставил стул к стене, попрощался и легкой походкой вышел из кабинета. Окраинная улица привела его к частным домам, похожим друг на друга, с кустами запыленной акации в садиках перед окнами, с резными наличниками и прочными воротами. Дом-крестовик, половину которого купили год назад Лапочкины, несмело выглядывал из пустого короткого закоулка. Обе половины оказались закрыты. На каждой двери висел надежный замок. Погодин поглядел по сторонам. Не обнаружив никого в большом дворе, вздохнул и, недовольный, медленно направился обратно, решив, что ждать хозяев

бесполезно, а Толька, если бы приехал, должен быть дома. Такие, как он, обычно уходят из дома после обеда и возвращаются за полночь. Погодин махнул рукой и зашагал к автобусной остановке.

…Екатерина Куранова, женщина усталая и грустная, жила на четвертом этаже, занимала в общей квартире старательно выбеленную комнату, обставленную скромно. В больнице, где она работала медсестрой, ее хвалили за добросовестность и чуткость к больным, за душевную щедрость. В такие минуты ей было легко и радостно. Но как только появлялась дома, наваливались тяжелые мысли о неустроенной личной жизни, о первой горькой любви, после которой появился Славка.

С тех давних дней Куранова относится к мужчинам с недоверием и непонятным для самой презрением. Особенно одиноко после того, как отправила в училище Славку. Считала, что Славкина жизнь началась неудачно, с обрывами и крутыми опасными поворотами. Все пошло со школы. Славке не давалась математика, и, перебиваясь с двойки на тройку, он стал бояться ее. В дни контрольных работ нервничал, был хмур, неразговорчив, подавлен. Попытки подтянуть математику привели к снижению оценок по другим предметам. Он потерял веру в себя, сник, замкнулся.

В восьмом классе Славкино положение осложнилось. Новый классный руководитель, женщина властная и жесткая, с замашками огрубевшего администратора, определила Славку в число нерадивых. Открыто, на виду всего класса обвиняла его в недобросовестности и лени, угрожала педсоветом, вызывала в школу мать… Но на Славку уже ничего не действовало, он стал постепенно отдаляться от всех, кто не хотел его понимать. Малейшую несправедливость принимал как горькую обиду.

Отдушину он находил на улице, в компании Крестова. С большим трудом он закончил восьмой класс и вместе с Крестовым уехал в училище.

Часы остановились ночью

Погодин появился в управлении после обеда. Поднялся по лестнице на третий этаж. На пороге столкнулся с майором Нуждиным, намеревавшимся куда-то уходить.

– А, Никола! Здорово! Как съездил? Дела как? Настроение?

– Вышли на подозрительных ребят, а разыскать их не удалось. Убеждены: они совершили кражу из магазина, доказательства есть…

Спустя час Погодин докладывал начальнику о проделанной работе.

– Хорошо, – произнес Огородников, когда лейтенант закончил докладывать. – Но запомните: результаты тогда налицо, когда преступникам доказана вина.

– Мы докажем. Задержим Крестова и его сообщников.

– Когда?

– Точно сказать не могу, но скоро. Ведь должны же они появиться в нашем городе или училище, и нам об этом сообщат. Кроме того, заготовлена областная ориентировка об их розыске.

– Хорошо.

– Погодин вошел в свой кабинет, распахнул окно, закурил. День разгулялся, посветлел. Плотное стадо рыхлых облаков, подгоняемое ветром, тянулось на север. Небо очистилось, засветилось синевой. На макушках тонких тополей хозяйничал легкий ветерок, готовый в любую минуту упорхнуть ввысь, туда, где ранней весной и поздней осенью усталый, но надежный вожак журавлиной стаи уверенно ведет свой клин к намеченной цели.

Ранним утром резкое дребезжание старой оконной рамы сорвало Погодина с койки. Откинув белую занавеску, он увидел у окна про- водника служебно-розыскной собаки старшину Кучерова. В открытую форточку влетело страшное слово:

– Убийство!

– Где?

– В Косых Бродах.

Через три минуты Погодин выскочил на улицу, торопливо натягивая пиджак на широкие плечи. Дверца крытого железом кузова была приотворена, и Погодин легко вскочил в машину. Сверху, из-под матового стеклянного колпака струился мутноватый свет крохотной лампочки. У ног Кучерова возилась крупная овчарка.

– Эксперт-криминалист в кабине, – сообщил Кучеров. – Можно ехать.

Погодин нажал белую кнопку – сигнал водителю. Мотор взвыл, машина вздрогнула, покатила по асфальту, набирая скорость.

– Кого убили? Мужчину, женщину? – поинтересовался Погодин, нервно разминая папиросу, не замечая, как мелкий табак сыплется на пол тонкой струйкой к носкам черных туфель.

– Мужика, – сонно ответил Кучеров, не расположенный к разговору,

– На улице? В доме?

– Труп в сенях. На шее резаная рана.

– Личность неизвестна?