Судьба Конрада - [77]

– Нет, – ответил я и побежал наверх, стараясь ступать как можно легче.

Странно, после Столлери наша лестница казалась маленькой и убогой. Жужжание старой магии, исходящее из мастерской дяди Альфреда, тоже казалось маленьким и убогим после магии, которую я чувствовал от Кристофера и самого Столлери. И я забыл, что жилая часть нашего дома так пахнет пылью. Я поспешно поднялся через странность на самый верх в свою комнату.

Добравшись туда, я с трудом поверил глазам. Моя мать захватила мою комнату, чтобы писать там, захламив своими обычными стопками бумаги и копиями книг, а рядом с окном стоял ее рассыпающийся старый стол с пишущей машинкой. На мгновение я подумал, что, возможно, виновато одно из изменений в Столлери, но, присмотревшись внимательней, увидел отметины там, где раньше стояли кровать и комод.

Всё еще с трудом веря глазам, я бегом спустился на пол-этажа в прежнюю мамину писательскую комнату. Там обнаружилась моя кровать, перевернутая вверх дном, а рядом с ней втиснули мой комод с открытыми пустыми ящиками. Вся моя одежда исчезла, как и модель самолета и книги. Моего возвращения действительно не ждали. Я чувствовал себя… что ж, раненным – единственное подходящее слово. Сильно, ужасно раненным. Но на всякий случай я спустился заглянуть в комнату Антеи.

Там было даже хуже. Когда я уходил, вместе с мамиными бумагами там оставалась мебель Антеи. Теперь всё убрали. Дядя Альфред превратил комнату в склад своих магических запасов. На трех стенах расположились новые полки, заставленные бутылками и пакетами, а в центре комнаты – груда стеклянных изделий. Мгновение я стоял, уставившись на это, и думал об Антее. Как она чувствовала себя сейчас, когда ее новоиспеченного мужа арестовали за мошенничество?

Я чувствовал себя ужасно.

Взяв себя в руки, я пробрался через лестничную площадку в комнату матери. Там было лучше. Эта комната выглядела и пахла так же, как всегда – разве что больше пыли, – а разобранная кровать была завалена кучей пыльной, изъеденной молью одежды. Еще больше одежды перемешанными кучами валялось на полу. Мама явно вытряхнула из шкафов всё, когда искала то кошмарное желтое платье, чтобы надеть его в Столлери. Я подобрал один из ее обычных свитеров цвета горчицы и надел его. Он пах мамой, из-за чего мне стало еще больнее, чем раньше. Поверх зелено-кремовой униформы свитер выглядел кошмарно, но по крайней мере был теплым. Я подобрал еще один потолще для Милли и куртку для Кристофера и поспешил вниз.

По пути мне послышалось, как с обычным приглушенным позвякиванием открылась дверь магазина. «О нет! – подумал я. – Кристофер опять совершил какую-то умную глупость!» Я увеличил скорость и пулей влетел в магазин.

Он был пуст. Я встал на отполированном месте рядом с кассой, удрученно оглядываясь вокруг. Похоже, Кристофер и Милли ушли без меня.

Я уже собирался выйти на улицу, размахивая одеждой, когда услышал шлеп-шлеп тапочек, торопливо спускавшихся по лестнице позади меня. Завязывая халат поверх полосатой пижамы, в магазин ворвался дядя Альфред.

– Кто-то в магазине, – говорил он. – Я не могу отвернуться ни на секунду – глаз сомкнуть некогда… – тут он увидел меня и встал как вкопанный. – А ты что здесь делаешь? – он поправил пальцем очки, чтобы убедиться, что это действительно я. Уверившись, он провел рукой по взъерошенным волосам, выглядя крайне озадаченным. – Ты же должен быть в Столлери, Кон. Твоя мать отправила тебя обратно? Значит ли это, что ты уже убил своего дядю Амоса?

– Нет, – ответил я. – Не убил.

Я хотел сообщить ему, что мистера Амоса арестовали. Вот! Но также я хотел высказать дяде Альфреду всё, что думаю о нем из-за того, как он наложил на меня чары и притворялся, будто надо мной висит Злой Рок, и я не мог решить, с чего начать. Я колебался и упустил свой шанс. Дядя Альфред практически завопил на меня:

– Ты не убил его! Но я послал тебя туда, увешанного смертоносными чарами, мальчик! Я послал тебя, чтобы ты призвал Ходока! Я послал тебя с чарами, которые должны были указать тебе, что ты должен убить Амоса! А ты подвел меня! – он наступал на меня, жутко шлепая тапочками, а его руки скрючились, будто когти. – Ты заплатишь за это! – его лицо стало диким и покрылось странными пятнами, а глаза злобно смотрели на меня сквозь очки, словно большие желтые мраморные шары. – Я мог заполучить Столлери в свои руки – вот в эти руки, – если бы не ты! После смерти Амоса и твоего повешения имение отдали бы твоей матери, а ею я могу управлять.

– Нет, ты ошибаешься, – ответил я, отступая. – Есть еще Хьюго. И Антея.

Он не слушал меня. Конечно, он и никогда не слушал, если только я не заставлял его, устроив какую-нибудь забастовку.

– Сейчас я уже мог бы вытягивать вероятности! – ревел он. – Дай только добраться до тебя!

Я чувствовал жужжание его поднимавшейся вокруг меня магии. Я хотел повернуться и бежать, но был не в состоянии. Я не знал, что делать.

– Призови опять Ходока! – торопливо прошептал мне на ухо голос Кристофера.

Я почувствовал щекочущее скулу дыхание Кристофера и его невидимое тепло рядом со мной. Не думаю, что когда-либо так чему-то радовался.