Судьба Конрада - [60]

К моему удивлению, все запротестовали.

– Ты ему не слуга! – воскликнули некоторые актеры.

Большинство остальных добавили:

– Пусть Фэй поможет тебе отвести его!

А Грегор сказал:

– Возможно, я мог бы донести его.

– Ты уверен, что достаточно силен, Конрад? – встревоженно произнесла миссис Бэлдок. – Он высокий парень. Пусть попробует кто-нибудь другой.

– Грант! – умирающим голосом настаивал Кристофер. – Грант!

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Мы поднимемся на лифте, а дотуда я могу его довести.

Они с сомнением отпустили нас. Я дотащил Кристофера до лифта, который находился примерно на том расстоянии, с каким я в состоянии был справиться. К этому моменту Кристофер выглядел настолько больным, что я по-настоящему встревожился. Я вытащил ложку из кармана его жилета и положил в свой, а потом открыл лифт – на случай, если кто-нибудь прислушивался, ожидая, что я это сделаю. В лифте на полу сидел Хьюго, обхватив колени руками и уставившись в пространство. Так что я снова закрыл лифт. Когда я повернулся к Кристоферу, на его лицо вернулись краски и он стоял самостоятельно. Он пришел в себя в одну секунду.

– Продолжай шататься, – велел я, когда мы, притворно качаясь, вошли в фойе.

Там мы встретились с бежавшей нам навстречу по лестнице Антеей.

– Что с ним такое? – заинтересовалась она.

– Дисфункциональная мышечная ослабленность, – ответил Кристофер. – Знаете – ДМО. Она у меня с колыбели.

– На мой взгляд ты вполне здоров, – заметила Антея, но, к счастью, она слишком торопилась, чтобы продолжать расспросы.

Притворно шатаясь, мы двинулись дальше – в вестибюль и к комнате для завтрака, где Кристофер быстро огляделся, чтобы убедиться, что там никого нет.

– Положи ложку обратно, Грант, – велел он. – Мне надо идти.

И он умчался наверх по парадной лестнице.

Я был слегка раздражен, но вздохнул и проскользнул в комнату для завтрака.

Едва я оказался внутри, у меня возникла уверенность, что там призрак. В комнате висело тяжелое ощущение чужого присутствия, а воздух казался плотнее, чем должен. И вместо обычных запахов кофе и хлеба появились запахи сырости и пыли. Мгновение я стоял, размышляя, что хуже: встретиться лицом к лицу с призраком или быть обвиненным в воровстве серебра. Встретиться лицом к лицу с мистером Амосом, решил я. Определенно – это хуже всего. Но, когда я, наконец, заставил себя подбежать к буфету, по моей спине пробежала дрожь. Со всей возможной скоростью я вернул маленькую блестящую ложку туда, где, как мне казалось, она должна находиться.

Позади меня раздался шлепающий звук.

Я стремительно развернулся, чтобы увидеть, как опрокидывается большая ваза с фруктами в центре стола. Шлепающий звук производил апельсин, который выкатился первым. За ним последовали яблоки, груши, нектарины и еще апельсины, которые покатились по столу и попадали с его краев, в то время как ваза встала на ребро, вытряхивая из себя болтающуюся гроздь винограда.

– Прекрати! – крикнул я.

Ваза со стуком вернулась в нормальное положение. Больше ничего не происходило. Я стоял там, наверное, минут пять, чувствуя, как мои волосы пытаются встать дыбом. Потом я заставил себя опуститься на пол, чтобы собрать фрукты и положить их обратно.

– Я делаю это только из-за того, что скажет мистер Амос, – произнес я, ползя за яблоками. – Я не помогаю тебе. Иди досаждай мистеру Амосу, а не мне. Это его надо попугать.

Кое-как я заснул последнюю горсть яблок поверх винограда и бросился бежать. Я не помню ничего по пути в Средний Зал. Я был слишком испуган.

Следующее, что я помню: я в Зале, и меня весело приветствуют актеры.

– Иди садись, – позвали они. – Мы сберегли для тебя завтрак. Хочешь мою сосиску?

– Хорошо, что ты не заболел, – сказала Полли Верден. – Мы рады, что ты здесь, Конрад.

– Но знаешь, ты слишком покорный с Кристофером, – сказала Фэй Марли. – Почему именно ты должен был тащить его на чердак?

Я не мог сказать правду. Единственное, что я смог придумать в ответ, было:

– Ну, Кристофер… э… особенный.

– Вовсе нет – не больше, чем ты, – заметил Фрэнсис.

– Дорогой, он просто считает себя звездой, – сказала Фэй. – Не обманывайся его позой.

А мистер Прендергаст объяснил:

– Человек может обладать достоинствами, но он всё равно должен заслужить право быть звездой, понимаешь? Что юный Кристофер совершил, что делает его таким особенным?

– Скорее… дело в том, каким он родился, – ответил я.

Это им тоже не понравилось. Мистер Прендергаст сказал, что не одобряет аристократию, а остальные по-разному объяснили, что звезду делает труд. Полли совсем смутила меня, заявив:

– Но ты не напускаешь на себя важность, Конрад. Ты нам нравишься.

Я был даже рад, когда пришло время стоять возле стены, пока граф Роберт, не разжевывая, глотал завтрак – похоже, он торопился не меньше Антеи. Призрак по-прежнему оставался в комнате. Думаю, именно призрак заставил Манфреда уронить себе на ноги дымящуюся мясистую пикшу. Но, конечно, причиной могла быть и неловкость самого Манфреда.

Глава 16

В то утро мистер Амос собрал всех на бальном этаже. Сначала в громадном Банкетном Зале, чтобы обучить нас, как убирать его для официального ужина, а потом в Большом Салоне, где заставил половину из нас делать вид, будто мы подаем кофе и напитки другой половине. Дело шло плохо. Происходило изменение за изменением, боковой рывок за боковым рывком, и каждое изменение заставляло кого-нибудь совершить ошибку. Золотая скамеечка для ног оказывалась в стольких разных местах, что даже мистер Амос заметил. Полагаю, сложно было не заметить после того, как Манфред шесть раз пинал ее по всей комнате. Мистер Амос решил, что это я устраиваю розыгрыши.