Судьба Конрада - [58]
И изображалось, что имелось в виду. В промежутках вверх-вниз ездил задумчивый Хьюго, и по его виду становилось понятно, что он не хочет, чтобы его беспокоили. Мы с Кристофером привыкли пользоваться лестницами.
Подвал был переполнен постоянным персоналом, вставшим пораньше в надежде поймать кого-нибудь из актеров. Горничные все повлюблялись в лакеев. Самым популярным был Фрэнсис, следующим – Манфред, поскольку он имел печально-сентиментальный вид, но даже мистер Прендергаст получал свою порцию хихиканья, хлопанья ресницами и застенчивых просьб об автографе, а он ужасно странно выглядел.
– Всё дело в гриме, Грант, – сказал Кристофер. – Он действует как любовное зелье. Что я тебе говорил? – добавил он, когда мы врезались в четырех постоянных лакеев, мистера Максима и мальчика-коридорного, которые хотели узнать, не видели ли мы Фэй Марли.
– В лифте, – сообщил им Кристофер, – изображала одержимую дьяволом или что-то вроде того.
По Столлери в тот день разносилось эхо репетиций – не только актерских, но и официальных. Миссис Бэлдок и мисс Семпл оторвали горничных от лакеев-актеров, а актрис-горничных вытащили из лифта и забрали наверх, чтобы обучить их обязанностям. Мистер Амос забрал мистера Прендергаста и всех лакеев в вестибюль, где тренировал их, как принимать гостей. Мистера Смитерса заставили изображать гостя, а иногда для этого использовали и Кристофера. У Кристофера отлично получалось важно заходить. Я в основном ошивался на лестнице, имея дело с дюжинами пустых чемоданов, которые мистер Амос собрал, чтобы они представляли багаж гостей. Мистер Амос заставлял меня загружать их попарно в лифт, а потом относить каждый в нужную спальню. Это всегда занимало целую вечность. Если в лифте не было Хьюго, то были выглядевшие измученными актрисы.
– Если мне придется заправить еще одну постель или разложить еще один поднос с завтраком, я рухну, дорогой!
– Почему мисс Семпл настаивает на том, чтобы пересчитывать всё? Она что, думает, я воровка, дорогой?
А когда я приходил с пустым багажом в нужную спальню, миссис Бэлдок обычно хватала меня и принималась обучать приносить в спальни всевозможные другие вещи. Мне приходилось носить подносы, газеты, напитки и полотенца. Похоже, миссис Бэлдок считала, что у нее столько же прав на меня, сколько у мистера Амоса. Несколько раз я ловил себя на мысли, что, наверное, это мой Злой Рок в действии – на самом деле я постоянно так думал, – а потом снова и снова вспоминал, что дядя Альфред его выдумал. Из-за этого у меня весь день возникало в подсознании странное лихорадочное ощущение. В довершение всего я постоянно ждал, что мистер Амос узнает о том, что Кристофер нажал кнопку сдвига.
К счастью, в данный момент мистер Амос был слишком занят в вестибюле. Вернувшись на свой пост на парадной лестнице, я обнаружил, что репетиция как раз началась в полную силу.
– Хорошо, начали! – крикнул мистер Амос.
Он стоял в центре вестибюля, точно режиссер фильма.
Торжественно прозвонил величественный дверной звонок. По этому сигналу лакеи в бархатных бриджах и полосатых жилетах и носках выскочили из-за лестницы и сформировались в два косых ряда с каждой стороны от парадной двери.
– Будто чертов балет, – заметил мистер Прендергаст, хмуро стоявший рядом со мной, скрестив руки, так что запястья слишком сильно торчали из-под рукавов его элегантного темного пиджака.
Мистер Амос торжественно прошагал к парадной двери. Взялся за ручки. Остановился. Крикнул через плечо:
– Прендергаст! Где ты на этот раз?
– Иду-иду, – крикнул в ответ Прендергаст, медленно и важно спускаясь по лестнице.
– Поторопись, будь добр, – прогремел мистер Амос. – Королем себя считаешь?
Мистер Прендергаст остановился:
– А, нет, действительно. Понимаете, всё дело в этой лестнице. Ни один актер не может противиться искушению роскошного лестничного марша. Чувствуешь, что просто обязан совершить выход.
Секунду казалось, что мистер Амос сейчас взорвется.
– Просто… поторопись, – медленно, тихо и старательно проговорил он.
Мистер Прендергаст продолжил спускаться с королевской неспешностью и пересек вестибюль, встав у мистера Амоса за левым плечом.
– За правым плечом, дурак! – практически прорычал мистер Амос.
Мистер Прендергаст сделал два неторопливых шага в сторону.
– Начали! – скомандовал мистер Амос и распахнул две половины двери.
Фрэнсис прыгнул вперед, схватив одну половину, а Грегор взял вторую, и каждый потянул свою часть, широко раскрывая дверь. Мистер Амос поклонился. Мистер Прендергаст изобразил куда лучший поклон. И мистер Смитерс сконфуженно пробрался внутрь. За ним беззаботной походкой следовал Кристофер – настоящий важный гость с ног до головы…
Но тут произошло одно из боковых изменений, и шоу разрушилось. Все вдруг оказались в других местах, а в центре хаоса мистер Амос чуть ли не вопил от ярости:
– Нет, нет, нет! Фрэнсис, почему ты там? Эндрю, вносить багаж не твоя работа. Ты принимаешь у мистера Смитерса пальто.
Похоже, мистер Амос в самом деле не заметил, что произошло изменение. Я начал подозревать, что он так же нечувствителен к сдвигам, как мистер Максим. Это было странно, поскольку мистер Амос должен бы быть магом, и логично предположить, что он должен бы знать, когда действует его собственный магический механизм, но я видел, что он не знает. Какое облегчение! Кристофер изучающе смотрел на мистера Амоса, словно думал о том же самом. Мистер Смитерс рядом с ним встревоженно оглядывался, высматривая, какому лакею передать воображаемое пальто.
