Судьба генерала - [15]

— Но у вас же огромный флот. Как они до вас доберутся?

— Через Индию, дорогая. Путь к сердцу Британской империи ведёт через Индию! А как тебе известно ещё из детских уроков географии, через Россию можно посуху дотопать до алмаза в нашей колониальной короне. Если план Индийского похода осуществится, нам конец!

— А есть такой план?

— Да, у Бонапарта. А этот корсиканец с замашками Аттилы и честолюбием Александра Македонского сумел обработать в свою пользу очень многих влиятельных лиц в Петербурге через своих шпионов, вернее шпионок, отменных парижских шлюх, спрос на которых по всей Европе очень высок, как на французские вина, духи и вот эту мебель от братьев Жакоб, и особенно здесь, в России, среди бесчисленных фаворитов и нуворишей[5], расплодившихся при прежнем и при этом царствовании, как тараканы в грязной избе. Ведь известно, как падки русские баре на всё французское, тем более на самые изощрённые любовные ласки, поставляющиеся на экспорт парижскими проститутками в огромных количествах и оптом, и в розницу. Так что идея этого плана уже проникла в мозги придворного клоуна Ростопчина, который и дня не может провести без встречи со своей метрессой — красоткой Бонейль, и не сегодня-завтра ею загорится и Павел. Я имею в виду, разумеется, идею, а не шлюху. Он тоже что-то в последнее время подозрительно зачастил в дом, где проживает другая постельная дипломатка Наполеона — сладкоголосая мадам Шевалье.

— И ты решил их подтолкнуть к осуществлению этого дикого плана! Где же логика?

— А логика в том, что мосты сожжены. Теперь и наш кабинет, и твои братья, и сам наследник Александр наконец-то поймут, что ждать некогда, надо действовать.

— Нам для этого нужны деньги, и немалые. Хотя этого идиота на троне уже все ненавидят, но для успеха заговора нужны верные люди, объединённые единой целью, а для этого нужно приложить немалый труд, — твёрдым голосом проговорила госпожа Жеребцова, как-то уж очень быстро превратившись из любвеобильной Афродиты в мудрую и воинственную Афину. — Составить заговор, мой милый, дело очень хлопотное да и опасное: своими головами рискуем. Так что и мне, и братьям, и губернатору Палену нужны большие деньги, — повторила Ольга и жёстко посмотрела в глаза любовника.

— Деньги будут, — спокойно заявил Уитворт. — На защиту своей империи, над которой, как уверяют истинные британцы, никогда не заходит солнце, моё правительство их не пожалеет. В основном они пойдут через тебя. Но незадолго до решающих событий ты должна будешь покинуть на время Россию. Я не хочу рисковать тобой, моя кошечка. Думаю, это надо планировать на конец этого года, начало следующего. Скажи братьям и Палену, что дольше откладывать нельзя. Опасно для всех нас. И с каждым днём эта опасность будет только возрастать. Павел и его окружение не дураки и отнюдь не сумасшедшие. Они обязательно предпримут контрмеры. Мы должны их опередить. Вот тебе векселя и другие деловые бумаги. По ним получите деньги у купцов и банкиров.

— Надеюсь, это не английские подданные?

— Ты что, Оля, нас за идиотов принимаешь? Это в основном немцы, голландцы, шведы. Через одного из них я скоро свяжусь с тобой, так что, можно сказать, я вас не покину и буду всё время рядом до самого решительного часа.

— Однако постель наша опустеет, — рассмеялась Ольга, — как ты ни ловок и циничен, мой истинный британец, но заочно, через посредников любовью заниматься ты не согласишься.

— Господи, до чего же ты бесстыжая, Ольга. Но может быть, за это я тебя и люблю. — Уитворт страстно обнял красавицу.

— А как же твоя будущая жёнушка Арабелла?

— Ну, есть о чём беспокоиться! Это чисто формальный брак…

— …который тебе принесёт огромное богатство и ещё более высокое положение в обществе.

— Но не разобьёт нашу любовь, — добавил лорд и увлёк прекрасную Ольгу в спальню.

Но по дороге русская Афродита всё-таки надёжно спрятала бумаги, которые стоили несколько миллионов фунтов стерлингов.

6

Тем временем как лорд Уитворт плёл заговоры и предавался любви с молочнокожей северной Афродитой, граф Фёдор Васильевич Ростопчин, или «сумасшедший Федька», как его называли за глаза при дворе за его экспансивный характер, первоприсутствующий в Коллегии иностранных дел, а также главный директор почтового департамента, а вернее, «чёрного кабинета», в котором совали носы в любое письмо, пересылаемое по огромным пространствам Российской империи и тем более идущее за границу, пообедав в шикарном ресторане на углу Гороховой и Адмиралтейской площади, направился в роскошном экипаже, запряжённом шестёркой гнедых коней, на Мойку, где в уютном особняке проживала его метресса, очаровательная мадемуазель Бонейль. Далёкий потомок татарских мурз, что начинали простыми истопниками у рязанских князей в пятнадцатом веке, Фёдор Васильевич переживал сейчас в самом конце славного восемнадцатого века свой звёздный час. Он держал в своих руках всю внешнюю политику огромной империи и был полон честолюбивых замыслов, которые должны были перекроить всю политическую карту Европы, да что Европы — всего мира!

Коляска с министром, покачиваясь по неровной мостовой, замощённой булыжником, быстро неслась вперёд.