Судьба - [49]

Она удивлена моему появлению.

— Что ты…

— Ты в приливе. Обними свою доску и плыви сюда. — Я обнимаю ее скользкое тело, направляя нас параллельно берегу.

— Гарретт… — У нее легкий голос. Она позабавлена. Она никогда ничего не принимает всерьез. Но это? Это чертовски серьезно. Так происходит утопление, и я не позволю, я не могу позволить этому случиться.

Не она.

Не в мое дежурство.

— Не спорь, Ангел. Плыви. — Я брыкаюсь ногами, и она следует моему примеру, мы вдвоем пробиваемся сквозь воду, как и наши тела, были создана для совместной работы. Когда мы выходим из течения, я направляю нас к берегу, удерживая ее, хотя сейчас она в безопасности. У нее есть доска, чтобы держаться на плаву, и волны ведут нас к пляжу, а не утаскивают.

Вода льется из моих шорт, когда мы выходим из океана. Я выдыхаю воздух мимо поджатых губ, борясь с отдышаться.

— Ты в порядке?

Я выпрямляюсь, осматривая ее на предмет каких-либо признаков травмы. Она едва запыхалась, уставившись на меня, как будто я шучу, в то время как мои легкие горят.

— Гарретт, я в порядке. — Анжела убирает волосы с лица, затем перекидывает их через плечо, чтобы выжать их. Беспечное покачивание ее головой говорит о том, что она не замечает того, что только что произошло.

— Ты попала в разрывное течение. — Я втягиваю воздух, заряженный адреналином и напряжением. — Они опасные…

Она кладет руку мне на плечо.

— Я выросла в Кейз, и океан был моим задним двором. Я знаю, как выплыть из прилива.

Я смущенно смеюсь, руки на коленях, все еще переводя дыхание.

— Правильно. Очевидно.

— Но спасибо тебе, что поплыл туда, чтобы спасти мою жизнь. Приятно знать, что меня ждет принц, чтобы спасти меня, даже если я не девица в беде.

Выпрямляясь, я качаю головой, убирая волосы со лба.

— Я чувствую, что ты издеваешься надо мной.

— Я не издеваюсь. Почему ты так думаешь? — Анджела закатывает глаза к небу, сжимая кулаки на ее бедрах. — Глупая я. Ответ на это очевиден. Ты видишь худшее во всем.

Если это правда, я думаю, тогда почему я вижу в тебе лучшее?

Я вытираю рот, чтобы удержать эту мысль внутри, там, где ей и место.

— Гарретт. — Рука на моей руке. Милая улыбка. — Спасибо тебе. Правда. Ты плыл, как будто от этого зависела твоя жизнь.

Я плыл так, словно от этого зависела ее жизнь. Когда я начал заботиться о ней достаточно, чтобы реагировать сначала, а потом задавать вопросы?

Я хмурюсь, когда губы Анджелы изгибаются в кривой улыбке.

— Видишь, теперь я чувствую, что ты снова смеешься надо мной.

— Я не… — Она поднимает руки. — Я обещаю. Это было действительно мило. И теперь я знаю, что ты будешь продолжать, я в безопасности от придурков по имени Танк, вооруженных дешевыми пикапами, и разрывных течений, утаскивающих меня в море.

— Очевидно, с обеими вещами ты можешь справиться самостоятельно.

— Но теперь мне это не нужно. Потому что у меня есть ты.

Анджела улыбается мне, ее рука на моей руке. Ее прикосновение задерживается, как будто она не решается отпустить и я понимаю это. Она уже дважды была в моих объятиях и в моей голове в течение нескольких дней.

— Я бы не стал заходить так далеко, — говорю я, когда мужчина и его собака проходят мимо. — Я не принц.

— Ты можешь перестать изображать крутого парня, Дурачок. Мы оба знаем, что ты придешь на помощь, когда ты думаешь, что я в беде.

Ее улыбка становится шире. Ее глаза сверкают. Она выглядит так чертовски идеально, что у меня начинает болеть голова.

Я отворачиваюсь.

— Видишь, теперь я знаю, что ты смеешься надо мной.

— Я смеюсь, но не над тобой…

— Господи. — Разочарование погружает мое сердце в желудок, прежде чем я смотрю на нее. — Если ты говоришь, что ты смеешься вместе со мной…

— Очевидно, я не смеюсь вместе с тобой, потому что ты не смеешься. Я просто… немного развлекаюсь.

Анджела опускает руки с бедер, ее улыбка исчезает.

— За мой счет.

— Нет, Гарретт! Не за твой счет. Мне весело, на солнце, на пляже, с тобой. — Она наносит удар, тыкая пальцем мне в грудь, в такт ее последним двум словам. Ее взгляд падает на мою грудь. Она прикусывает нижнюю губу, затем переводит взгляд обратно на меня, надеясь, что я ничего не видел.

Я вижу все, Ангел. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

Я видел, как она дрожала, пока я втирал солнцезащитный крем в ее кожу. Я видел, как она не могла перестань пялиться на мое барахло, когда я выходил из раздевалки. Я вижу, как она хочет меня, почти как так же сильно, как я хочу ее.

Я вытираю лицо рукой, чтобы скрыть улыбку.

— Почему я чувствую, что тебе все же удалось проникнуть в «Я смеюсь вместе с тобой?»

— Я не знаю, — говорит она, глубоко вздыхая, — может быть, потому, что ты клинический циник?

— Клинический циник. — Я фыркаю и качаю головой, в то время как глаза Анджелы расширяются.

— Это заставляет тебя смеяться? Не резиновые шорты с утятами? Не бикини с пиццей? Не спасение меня, когда меня не нужно было спасать? Но «клинический циник» делает это за тебя.

— Что я могу сказать? Я сложный парень.

По правде говоря, она делает это для меня.

И я устал притворяться, что это не так.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Анджела

— На самом деле я не думала, что это будет так весело, как есть. Мне нравится быть с тобой во временном пузыре, — говорю я позже, когда мы с Гарреттом сидим на песке, а волны плещутся о наши лодыжки, прежде чем отступить, только чтобы возвращаться снова и снова.