Судьба - [47]

Я издаю смешок, бросая взгляд в ее сторону.

— На мне то, что я упаковал с собой. Как и ты.

— Прекрасно. — Она вскидывает руки. — Я беру свои слова обратно. Ты самый спокойный человек, которого я когда-либо встречала. А сейчас о том пари, которое я выиграла. Этот день мой, Дурачок.

Анджела выглядит такой гордой собой, что я уступаю без боя.

Почти.

— Дурачок? Ты действительно только что назвала меня Дурачок? — Я крепче сжимаю руль, чтобы остановиться себя от того, что положил руку ей на колено.

— Да, сэр, я это сделала. Есть проблемы с этим? Дурачок?

— Это что-нибудь изменит, если я скажу да?

— Ты знаешь, что это не изменит ничего.

— Я так и думал. — Я закатываю глаза и качаю головой. — Что первое на повестке дня?

Анжела прикусывает нижнюю губу. Ее глаза отворачиваются, когда она думает, затем она поворачивается ко мне со злой усмешкой.

— Ты когда-нибудь был в буги-бординге?

Я морщусь.

— Нет, с тех пор, как я был ребенком.

— Видишь! То же самое! Это то, что мы собираемся сделать сегодня.

Буги-бординг. Она, должно быть, шутит. Верно?

— Мы здесь, ведем переговоры о многомиллионной сделке, а ты хочешь поиграть в океане на кусочках пенополистирола.

— О нет. Мы в пузыре времени, помнишь? Ты просто мужчина, а я просто женщина, и мы пытаемся решить, нравится ли нам вообще быть вместе. Что может быть лучше для этого, чем играть в океане?

Я смеюсь над абсурдностью этой идеи.

— Я не совсем одет для этого.

— Мы проезжали мимо магазина. — Она поворачивается, указывая нам за спину. — Вот что заставило меня задуматься об этом. Мы купим несколько дешевых костюмов. Возьмем доски для буги-вуги. Пойдем на пляж.

Черт.

Анджела выиграла пари честно и справедливо, но это не значит, что мне это должно нравиться. Я сжимаю челюсть и ищу место, где можно развернуться.

— Не смотри так расстроенно, капитан Сварливые Штаны. Это твой шанс доказать, насколько ты свободен и спокоен. В качестве бонуса, держу пари, твоя сестра никогда не поверит, как тебе было весело, когда ты ей расскажешь.

Я паркуюсь, и мы направляемся в магазин. Анджела направляется прямиком к плавкам, и я следую за ней, качаю головой. Она гудит от возбуждения, улыбается так, словно завоевала весь мир. Это мило, в «просто освобожден из психушки» вроде как.

— Женское отделение вон там. — Я указываю на манекены в бикини, выстроившиеся сзади у стены.

— Правильно. Но если я позволю тебе выбрать, что тебе надеть, у тебя получится что-нибудь скучное, вроде этого. — Она перебирает вешалки и останавливается на простых черных плавках.

— Может быть, ты знаешь меня лучше, чем я думал. — Я тянусь к ним, и она отдергивает их. — Это идеально. Отдай их мне.

— Но что в этом забавного? — Анджела выгибает бровь и продолжает поиски, пока не находит светло-голубую пару, покрытую ярко-желтыми резиновыми уточками. — Вот эти. Это весело.

— Это смешно.

— Я рад, что ты согласен.

Я складываю руки на груди.

— Я не буду это носить.

— Ты отказываешься от нашего соглашения? — Она прикладывает руку к груди. — Гаррет. Я в шоке.

— Прекрасно. — Я хватаю одежду. — И для протокола, это единственное, что шокирует во всей этой ситуации.

— Не волнуйся. Я планирую присоединиться к веселью. — С этими словами Анджела направляется к задней части, чтобы покопаться в бикини. Пятнадцать минут спустя мы выходим из магазина с новыми купальниками, досками для буги-вуги и сумкой, полной солнцезащитного крема, полотенец и шлепанцев. Найдя пляж с кабинками для переодевания, она радостно вручает мне мою сумку с плавками внутри и убегает переодеваться.

Я пристально смотрю на вещи. Я буду играть в ее игру. На данный момент.

Но только потому, что позже она будет играть в мою игру.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Анджела

Я не знаю, чего я ожидала, когда Гарретт вышел из кабинки для переодевания в своем резиновом купальнике, но реальность не совпадала. Мало того, что плавки немного маловаты, предоставляя мне дразнящий вид на тело, к которому я не готова — ни в коем случае, — но злой блеск в его глазах и упрямый вид его челюсти предупреждают, что месть приближается.

Я не могу ждать.

Давай, Дурачок. Брось мне вызов. Я поднимусь до этого. Я обещаю.

Проблески, которые я уловил в человеке под ворчанием, дразнят.

Пока Гарретт дергает за слишком маленькие плавки, я сдерживаю смех, ожидая, когда он поймет, что я надела.

— Ты выглядишь удивительно.

— Удивительно — это слово, которое я бы тоже выбрал. Хотя я не думаю, что мы используем одно и то же определение.

Гарретт замирает, его глаза расширяются, в то время как намек на улыбку осветляет его хмурый взгляд.

— Это пицца? На тебе бикини-пиццы?

Я медленно поворачиваюсь по кругу, позволяя ему полюбоваться великолепием бикини с пиццей. Это отвратительно. Четыре треугольных кусочка ткани, скрепленных бечевкой, на каждом из которых изображена жирная пицца с пепперони, едва прикрывающая мои непослушные кусочки тела. Это смешно. И неловко. И я уверена, что в конечном итоге почувствую недомогание во время занятий буги-вуги, но я не могла позволить Гарретту быть единственным, кто сегодня выставляет себя дураком.

Низкий смех заставляет его качать головой, пока его взгляд путешествует по моему телу.