Судьба адмирала Колчака. 1917-1920 - [35]

В воззвании к народу он заверил: «Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю: создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка».

Пока верховный правитель набрасывал эти обнадеживающие слова, пулеметы Мидлсекского полка сторожили подступы к Ставке и правительственным зданиям. В городе все еще было спокойно.

Мы никогда не узнаем всей правды об этом государственном перевороте. Не ручаясь за достоверность, можно предположить, что если Красильников не расстрелял своих пленников на месте (убийства по политическим и разным другим мотивам случались в Омске почти каждую ночь), то его кто-то сдерживал и он действовал по поручению людей, не столь безответственных и бессердечных, как он сам. Но что это были за люди и чего они желали добиться свержением Директории, выяснить невозможно.

Однако, надо полагать, сам адмирал никоим образом не был вовлечен в заговор и даже не подозревал о нем. Колчак вернулся в Омск менее чем за тридцать шесть часов до арестов. По природе своей он не был заговорщиком, у него не было в Омске друзей или соратников, которые могли бы устроить заговор. Хотя свидетели расходятся в том, когда Колчак узнал о похищении, ясно, что он ничего не знал о судьбе пострадавших по меньшей мере несколько часов. Пожалуй, адмирал – единственный член Совета министров, о ком можно определенно сказать: он не причастен к внезапному удару Красильникова.

Французы тогда же заявили, а русские повторили, что переворот осуществили британцы, и в свете этих заявлений роль, сыгранная британцами, представляет определенный интерес.

Самое конкретное обвинение предъявил генерал Жанен. В докладе французскому военному министру в июне 1920 года он написал, что британцы «поставили» Колчака, так как им нужно было «собственное правительство», которое предоставило бы им экономические концессии в Туркестане. «Англичане вместе с группой русских офицеров-монархистов, – продолжал Жанен, – организовали государственный переворот, последствия коего оказались гибельными для Сибири». В своих мемуарах, опубликованных на чешском языке в 1923 году и на французском (в несколько ином варианте) пять лет спустя, Жанен утверждал, что генерал Нокс провел необходимую подготовку в конце октября, когда находился в Омске, и что один из офицеров Нокса, капитан Стевени, принимал участие в детальном планировании переворота. Аналогичные, но менее подробные обвинения появились в книгах, написанных Нолансом, послом Франции в России. Советские пропагандисты – и в меньшей степени советские историки – использовали эти свидетельства в своих целях.

По чистой случайности установлены некоторые факты. Кроме полковника Уорда и офицеров его батальона 16 ноября накануне переворота в Омск вместе с Колчаком вернулись еще два члена военной миссии: полковник Дж. Ф. Нилсон и капитан Л. Стевени. Их разместили в железнодорожном вагоне на площади за зданием Ставки. Дабы облегчить острую нехватку в помещениях, от станции к этой площади провели железнодорожную ветку, заставили вагонами и получилось своего рода общежитие.

И Нилсон, и Стевени говорили по-русски, последний – свободно. Их основной обязанностью было знать обо всем, что происходило в городе, то есть о политической и военной ситуации, и оба они знали то, что было известно всем остальным в Омске: Директорию могут свергнуть в любой момент. Однако ни один из них не водил близкого знакомства ни с кем из бесчисленных противников Директории, да и в любом случае вряд ли русские заговорщики доверились бы иностранным офицерам любой национальности, тем более подчинились бы им. Даже предположение о том, что люди, стоявшие за переворотом, получали хотя бы косвенные указания от британской военной миссии, опровергается непреложным фактом. Десятью днями ранее, перед отъездом из Омска во Владивосток на встречу с Жаненом, генерал Нокс доложил в Военное министерство: «Правые элементы подстрекают Колчака к совершению государственного переворота. Я сказал ему, что любая подобная попытка в данный момент была бы роковой».

Известие об арестах принес в вагон британской военной миссии молодой русский офицер, прежде храбро сражавшийся во французской армии[25]. Это случилось 18 ноября в 7 часов 30 минут утра. Стевени оделся и прошел в Ставку, где новости были с радостью подтверждены. Когда возбуждение спало, объявили, что верховный правитель официально посетит высших представителей Антанты, начиная с французского верховного комиссара М. Реньо, чей поезд стоял на одной из веток недалеко от вокзала примерно в 3 километрах от центра города. Нилсон случайно оказался в Ставке, когда Колчак в британском мундире с русскими адмиральскими эполетами собрался уезжать. Колчак предложил Нилсону подвезти его, и Нилсон приглашение принял, а французы по-своему истолковали сей факт: верховный правитель впервые после переворота появился на публике вместе с